— Тебе не страшно? — как-то спросила Света, когда Дмитрий щёлкнул замок и потянул за штору, скрывая солнечный свет.
— А чего бояться?
— Что нас кто-то заметит.
Он усмехнулся, не глядя:
— Я давно перестал бояться.
За стенами этой московской квартиры он был другим. Не тем примерным семьянином, которого знали коллеги, не тем мужем, чья фотография стояла среди детских игрушек в уютной спальне. Здесь он принадлежал только себе. И ей.
— Ты — самое дорогое, что у меня есть, — шептал он, обнимая Свету.
— Но не единственное, — отвечала она, и в её улыбке читалась горечь.
Он молчал. Его взгляд говорил больше слов, и Света сама не понимала, зачем снова поднимает этот разговор. Она ведь знала правила с самого начала.
С Димой они познакомились четыре года назад, на дне рождения общего друга. Пришла с подругой, но та быстро растворилась в шумной компании, оставив Свету одну с бокалом вина и неловкой улыбкой. Она не любила шумные сборища, но в тот вечер воздух словно дрожал — как перед грозой.
И гроза пришла. В виде высокого мужчины у барной стойки, с чуть растрёпанными волосами и усталым, внимательным взглядом.
— Женат, — шепнула подруга, проскользнув мимо. Но Света лишь пожала плечами. Тогда ей было двадцать два, и она верила, что любые правила можно обойти, если очень захотеть.
— Одна? — спросил он, приближаясь. Голос был низким, с лёгкой хрипотцой.
— Пока что.
— Можно составить компанию?
Она не ответила, лишь кивнула. Уже не контролировала ни дыхание, ни дрожь в руках.
Они говорили обо всём: о любимых книгах, о потерях, о том, как быстро ускользает счастье. Когда она собралась уходить, он спросил:
— Точно хочешь домой?
Света замерла. А потом оказалась в его объятиях под сенью старых лип в сквере. Его прикосновения обжигали. Это было безумие.
С тех пор прошло немало времени. Они встречались тайком — в квартире его друга, где Дима чувствовал себя свободным. Шутил, приносил её любимые эклеры, гладил волосы. Света молчала, не просила большего. Хотя внутри уже что-то копилось.
Как-то она спросила, почему в тот вечер он был без жены. Дима вздохнул и ответил, будто заученно:
— У неё — зима. Уют, чай, тишина. А у меня — лето. Я хочу жить. А ты… ты — моя весна.
Тогда она почувствовала себя избранной. Но с каждой встречей весна становилась холоднее. Она начала замечать то, что раньше игнорировала: как он удаляет сообщения, вздрагивает от звонков, уходит в себя при словах о будущем.
— Ты даже на ночь не останешься! — прошептала она однажды.
— Я не оставлю семью, Свет. Прости. Единственное, о чём жалею — что не встретил тебя первым.
Он уходил. Но всегда возвращался. А она — всегда прощала. Ненавидела себя, пыталась забыть в объятиях других мужчин, но даже в них искала его.
Прошло четыре года. Два из них — в мучительной тени. Вокруг все женились, рожали, строили жизнь. Она тоже решила: выйду за первого, кто предложит. Им оказался Игорь — добрый, простой, верный. Он вошёл в её жизнь, как тёплая ванна — не обжигая, но и не будоража.
Свадьба. Ребёнок. Работа. Бытовой круг. Она смотрела в зеркало и видела уставшую женщину с потухшим взглядом. Стала такой же, как жена Дмитрия. Удобной.
Прошло пять лет. И вдруг он позвонил.
— Привет…
Сердце остановилось. Его голос. Тот самый.
— Откуда у тебя мой номер?
— Нашёл. Встретимся?
Согласилась сразу. Без раздумий. Всё внутри кричало: Это не конец.
Они встретились в том же сквере. Он постарел. Она — тоже. Но когда он взял её руку, годы исчезли. Он снова был её Димой. А она — его весной.
— Нам снова двадцать два и тридцать один, — прошептал он.
— Нет, Дима. Мне тридцать четыре. Тебе — сорок три. Мы уже другие.
— Ты — всё равно главная.
— А жене ты тоже так говоришь?
Он покачал головой.
Теперь их роман стал ещё тайнее. Он скрывал её от жены, она — от мужа. Света боялась разоблачения, боялась разрушить свою жизнь. Но не могла отказаться.
Игорь начал подозревать. Не устраивал сцен, но замечал. Холодные взгляды. Выключенный телефон. Чужие духи. Он задавал простые вопросы:
— Кто звонил?
— С работы. Срочный проект.
— Ты часто задерживаешься.
Она отвечала односложно. Он молчал. Но глаза с каждым днём становились тяжелее.
— Я знаю, что ты врёшь, — сказал он однажды, глядя прямо.
— Ты волен так думать, — ответила Света.
Он ничего не сказал. Просто ушёл на кухню и долго смотрел в окно, сжимая кружку с остывшим чаем.
— Ты счастлива? — спросил как-то Дима.
Она усмехнулась:
— А ты?
Ответом была тишина. Та самая, измученная, седеющая. Они оба знали: они пленники. Пленники того, что было и никогда не станет настоящим.
А Игорь…
Игорь просто стоял у окна и пил чай. Он знал.
Но ничего не менял.
Пока…
