Она кормила их овсянкой и пустыми щами, чтобы выгнать тунеядцев
Моя подруга Людмила Петровна решилась на отчаянный педагогический эксперимент, чтобы проучить своих сыновей. Больше года они жили у неё на всём готовом, без малейшего желания работать, чувствуя себя этакими вечными студентами на довольствии. Но когда её терпение иссякло, она придумала безжалостный, но справедливый план, чтобы заставить их наконец-то встать на ноги. Это история не только о материнской строгости, но и о том, как иногда приходится бить по карману, чтобы достучаться до разума.
Людмила Петровна жила в Челябинске, в скромной двушке, которую делила с двумя взрослыми сыновьями. Недавно она вышла на пенсию, предварительно отгуляв накопившиеся отпускные, чтобы подготовиться к новому этапу жизни. Сыновьям же она просто заявила: «Всё, дорогие, я на пенсии. Хватит пахать». И если бы вы видели их лица! Они привыкли, что мать — это вечный двигатель, бессменный добытчик, а тут — бац! — и всё.
У Людмилы Петровны четверо детей: дочь Татьяна, младший сын Николай и два средних — Сергей и Алексей. Татьяна и Коля уже давно обустроили свои жизни, работали, жили отдельно и даже помогали маме по мере сил. А вот Серёжа с Алёшей, хоть и имели квартиры, доставшиеся от ушедшего отца, предпочитали ютиться у мамы. Они не работали уже больше года, спокойно висели у неё на шее и даже не пытались искать себе занятие. «Мам, мы вот-вот что-то найдём, не переживай», — бодро обещали они, но дальше разговоров дело не двигалось. Зная, что Людмила Петровна их в обиду не даст, они жили беззаботно, как в пионерском лагере.
Тогда она решила пойти ва-банк. Осталась дома и твёрдо заявила: «Всё, я пенсионерка». Первые дни сыновья ходили кругами, недоумевая. «Мам, ты что, заболела? Почему не на работе?» — хмурился Сергей. Людмила Петровна невозмутимо отвечала: «Отдохнуть решила. Надоело горбатиться». Внутри она, конечно, переживала — выдержит ли этот блеф?
Сыновья начали уговаривать её «одуматься». «Мам, да ты посмотри, какие сейчас пенсии! Как мы будем жить? Всё дорого, а ты знаешь, сколько бабулек и дедулек подрабатывают?!» — возмущался Алексей. Они паниковали, ведь привыкли к её зарплате, к холодильнику, ломящемуся от еды. Но Людмила Петровна стояла на своём. «Я устала, — отрезала она. — Пенсии хватит на хлеб да кашу. Не жирно, зато честно».
Через неделю холодильник стал напоминать выставку современного искусства — пустоту. Запасы таяли, а Людмила Петровна не спешила в магазин. Утром — овсянка на воде, днём — щи «на троих» (читай: вода, капуста и одна морковка на всех). Сыновья косились на тарелки. «Мам, это же не еда, а издевательство!» — ныл Сергей. Но она только пожимала плечами: «Денег нет — вот и меню соответствующее». Сама она, конечно, тоже страдала от этой диеты, но знала: иначе они так и не поймут, откуда берутся котлеты.
Через две недели Сергей не выдержал. Собрал вещи и уехал в свою квартиру, бормоча что-то про «адский пост». Ещё через неделю за ним последовал Алексей. И — о чудо! — оба почти сразу нашли работу: Сергей устроился в автосервис, а Алексей — грузчиком на склад. Оказалось, голод — отличный мотиватор.
Когда Людмила Петровна рассказала мне эту историю, я сначала не поверила. Как она выдержала эти недели на овсянке и пустых щах? Как не сломалась под взглядами голодных волчат? Но у неё не было выбора. Она пожертвовала своим комфортом, чтобы вытолкнуть их из гнезда. «Иначе бы до пенсии моей так и висели на мне», — сказала она с улыбкой, в которой читалась и усталость, и гордость.
Теперь Людмила Петровна живёт одна, наслаждаясь заслуженным покоем. Пенсия у неё скромная, но хватает на чай с вареньем и сериалы по вечерам. Сыновья заглядывают в гости, но уже не как нахлебники, а как взрослые мужики, научившиеся ценить каждую копейку. Победа далась нелегко, но она доказала: иногда самое тёплое чувство надо подкреплять самой холодной расчётливостью.
