Я был изнеженным, ленивым двадцатилетним бездельником. Но одна встреча перевернула мою жизнь с ног на голову.

В детстве мама часто повторяла: «Кирюша, ты достоин всего самого лучшего». Сначала это касалось конфет и игрушек, потом — первых мест в школьных олимпиадах, дорогих подарков. Если что-то шло не по-моему, я закатывал истерику — и добивался своего. Так незаметно я уверился, что мир обязан мне на блюдечке приносить желаемое.

Мама души во мне не чаяла. Для неё я был смыслом жизни, и она баловала меня, словно царского наследника. Но её любовь не сделала меня лучше — я рос эгоистичным, ленивым, безвольным. Жил, как придётся, уверенный, что так будет вечно. А потом всё рухнуло. Сначала меня уволили с работы, которую мама выхлопотала через связи. Потом её не стало. Врачи опоздали. Вмиг я остался один — без копейки, без друзей, без цели. Будто земля ушла из-под ног.

И тогда я вспомнил про отца.

Он всегда был тенью рядом с маминой напористостью. Никогда не спорил, не высказывался, будто и не существовал. Но после её смерти он словно проснулся. Взглянул на меня по-новому — как на заблудшего, но ещё не пропащего человека. Через месяц он сказал: «Собирайся. Едем в село».

— Что?! Я?! В деревню? — фыркнул я, избалованный московский лентяй.
— Будем держать огород. И корову заведём, — спокойно ответил отец.

Я хлопнул дверью. Он уехал один. Не стал упрашивать. И правильно.

Два месяца я мыкался по Москве, пытался устроиться — без толку. Работодатели выгоняли меня за неделю. Деньги кончились, спесь улетучилась. В отчаянии я позвонил отцу, ожидая, что он сжалится и вышлет рублей. Но он лишь сказал:
— Приезжай. Увидишь сам.

Выбора не было. Через три дня я ехал в поезде в сторону деревни под Калугой. В вагоне познакомился с женщиной — оказалось, она тоже ехала к матери, где жила её дочь. Мы шли вместе по проселочной дороге, когда я увидел девочку лет десяти — она вскапывала грядки у дома.
— Здравствуйте! Хотите помочь? Земля сегодня как пух — идеальный день для морковки! — сказала она, сияя улыбкой.

Меня будто громом поразило. Это был мой полный антипод. Девочка — её звали Дашенька — жила с бабушкой и матерью по соседству с отцом. Они пригласили меня на ужин, а потом… я вдруг очутился в огороде с лопатой, слушая, как эта малышка азартно объясняет, как сажать картошку. И — о чудо — мне это понравилось!

С тех пор всё изменилось. Пока отец и её мать — Наталья — работали в поле, я оставался с Дашей. Она учила меня доить козу, полоть грядки, сушить грибы. В десять лет она пережила потерю отца, болела, но ни разу не ныла. Была сильнее меня в сто раз.

И тогда во мне что-то перевернулось. Я стал вставать с рассветом, сам носил воду, кормил кур, смеялся над её шутками. А однажды она слегла с температурой. Сорок градусов. Я не отходил от её кровати всю ночь. И именно тогда понял: я больше не тот.

Прошло полгода. Я не узнавал себя. Теперь мне нравилось смотреть, как всходят ростки, как корова радостно мычит при виде меня. Я научился печь пироги. Я наконец-то начал жить.

Позже я вернулся в Москву. Поступил в пединститут. Бывший лентяй захотел учить детей — смешно, да? Но у меня получилось. Теперь у меня свой класс, и выпускники до сих пор заходят поболтать. А ещё есть семья. Двое детей. Жена — Ольга. Моя опора.

А Дашенька… Теперь она моя сестра. Отец и Наталья поженились. И я стал ей старшим братом и верным другом. Каждый раз, глядя на неё, я понимаю — это она спасла меня. Не трудности, не судьба — а эта девочка с веснушками и лопатой.

Вот так одна встреча может изменить всё. И главное — никогда не поздно начать заново. Даже если тебе двадцать. Даже если ты был пустым местом. Важно лишь встретить того, кто зажжёт в тебе свет.