Свет в окне
Вечер в маленьком городке Липки окутывал улицы серым туманом. Николай Петрович, тяжело переступая, подошёл к облезлому подъезду старой хрущёвки, где жил его друг Виктор. Лифт, как обычно, не работал, и Николай, кряхтя, поднялся на пятый этаж. Отдышавшись, он нажал на кнопку звонка и замер в ожидании.
Дверь скрипнула, но вместо Виктора на пороге стояла его дочь Алина. Её лицо озарила тёплая улыбка.
— Здравствуйте, дядя Коля! — радостно сказала она. — К папе?
— К нему, — кивнул Николай, вытирая лоб.
— А его нет, — виновато ответила Алина. — Отправила его в санаторий. Вернётся через неделю.
— Через неделю? — Николай нахмурился, и в голосе его прозвучала горечь. — Плохо, очень плохо…
— Что случилось? — встревожилась девушка, вглядываясь в его усталое лицо.
— Да ничего, — махнул он рукой, но в глазах мелькнула боль. — Ладно, Алина, пойду я.
— Подождите, дядя Коля! — Алина шагнула вперёд. — Если что-то нужно, скажите. Может, я смогу помочь?
— Ничего мне не нужно, — пробормотал Николай, глядя в пол. — Хотя… Ты же знаешь, мои окна из ваших видны?
— Ну, знаю, — неуверенно кивнула Алина, не понимая, куда он клонит.
— Сможешь их разглядеть? — Николай поднял взгляд, и в его глазах было что-то тревожное.
— В смысле — разглядеть? — Алина растерялась.
— В самом прямом, — голос Николая стал жёстче. — Сможешь вечером посмотреть, горит у меня свет или нет?
— Дядя Коля, что происходит? — Алина почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Ничего не происходит, — он тяжело вздохнул. — Был на осмотре. Сказали, что-то не так со мной. Хотели в больницу положить, обследовать.
— И что же вы? — Алина округлила глаза.
— Отказался, — буркнул Николай. — Ушёл.
— Как?! — воскликнула она. — Нужно обследоваться, если врачи настаивают! Вам же и шестидесяти нет!
— Не хочу, — отрезал он, и голос его дрогнул. — Устал, Алина. Жены нет, жизнь опостылела. Думаю, пора… туда, к ней. Потому и прошу: смотри на мои окна. Если свет не горит несколько дней, подойди, постучи. А если не открою — сама знаешь, куда звонить. Дверь вскроют, а на столе найдёшь телефон моего сына. Позвонишь ему, скажешь, пусть приедет.
— Дядя Коля, что вы такое говорите?! — Алина смотрела на него в ужасе. — Это же страшно!
— Какая разница, — отмахнулся он. — Я ничего не затеваю. Просто решил: сколько отмерено, столько и проживу. Цепляться не стану. Не хочешь — не смотри. Я пошёл.
— Да подождите! — В отчаянии Алина схватила его за рукав. — Почему сыну не позвоните? Скажите, пусть приедет!
— Зачем? — Николай нахмурился. — Он в другом городе, у него своя жизнь. Не хочу тревожить. Всё, Алина, хватит.
Он развернулся и, тяжело ступая, начал спускаться. Алина осталась стоять, глядя ему вслед, с комом в горле.
На улице моросил холодный дождь. Николай поднял воротник и медленно побрёл по тротуару, глядя под ноги. Каждый шаг давался с трудом. Вдруг он заметил на куче листьев маленького щенка. Мокрый, дрожащий, он смотрел на Николая с такой тоской, что сердце сжалось.
— Господи, — пробормотал Николай, останавливаясь. — Только этого не хватало. Не могу я тебя взять. Если что со мной, кто о тебе позаботится?
Щенок, словно поняв, подбежал и ткнулся холодным носом в его ногу. Николай замер, а потом, вздохнув, наклонился и поднял его.
— Тяжёлый, бесстыжий, — проворчал он. — Ладно, переночуешь у меня. А завтра отнесу Алине, пусть пристроит.
Через неделю в дверь Николая настойчиво позвонили. Он открыл, и на пороге стоял Виктор, вернувшийся из санатория. Его лицо пылало от гнева.
— Ты что творишь, Коля?! — начал он сразу. — Алина всё рассказала! Что за безумие?!
— Какое безумие? — удивился Николай, пропуская друга. За его спиной раздался весёлый лай, и маленький щенок, уже чистый и ухоженный, выбежал навстречу.
— Это ещё что? — Виктор замер, глядя на виляющего хвостом пса.
— Пойдём на кухню, — усмехнулся Николай. Щенок, радостно тявкая, крутился вокруг Виктора.
— Видал? — с гордостью сказал Николай. — Нашёл его, когда от Алины шёл. Думал, на ночь оставлю, а утром ей отдам. Но утром просыпаюсь — а он мне в глаза смотрит, будто говорит: «Я твой второй шанс, дед. Бери меня». И знаешь, Витя, с ним мне легче. Гуляю три раза в день, жизнь снова в радость.
— Ну ты даёшь, — Виктор улыбнулся, наклонившись к щенку. — В клинику водил?
— А как же, — кивнул Николай. — Сказали, лет пятнадцать проживёт. Значит, мне рано на покой. С ним, — он кивнул на пса, — и дышится легче.
Николай посмотрел на друга, и в его глазах впервые за долгое время был свет. Щенок, будто чувствуя настроение, ткнулся носом в его ладонь, и в квартире воцарилась тихая, но тёплая радость.
