Тревожный вечер Алисы
Мы с Иваном и нашей дочкой Алисой возвращались домой после визита к его сестре Ольге. Вечер был тихим, но в моей душе, Людмилы, клубилось беспокойство. Алиса, наша четырехлетняя радость, весь вечер вела себя странно. Обычно она – вихрь смеха и вопросов, а сегодня сидела молча, почти не притронулась к еде и смотрела куда-то в сторону. Я старалась отвлечься, но сердце матери – не обманешь: с моей девочкой творилось что-то неладное.
С Иваном мы вместе уже семь лет, и Алиса – наш лучик света. Она всегда была подвижной, любознательной, с огоньком в глазах. Визиты к Ольге стали нашей традицией. Тетя обожала Алису, пекла для нее любимые крендели, а ее сыновья, наши племянники, носились с ней, как с младшей сестренкой. Но сегодня все было иначе. Алиса не хотела играть, отказалась даже от медового пряника и не улыбнулась ни одной шутке Ольги. Я заметила это за столом, но решила не придавать значения – может, просто переутомилась?
В машине, по дороге домой, я не выдержала и шепнула Ивану: «Ваня, ты видел, какая Алиса сегодня? Будто не с нами». Он пожал плечами: «Люда, может, просто не в духе? Дети – то смеются, то хмурятся». Но я видела, что и он встревожен, хотя старался не показывать. Алиса сидела сзади, прижимая к себе старого плюшевого медвежонка, и молчала. Я погладила ее по волосам: «Алисонька, что случилось, родная?» Она лишь покачала головой и уперлась лбом в стекло. Сердце сжалось.
Весь вечер у Ольги я лихорадочно перебирала возможные причины. Может, дети ее обидели? Но племянники возились с ней, как всегда. Может, она что-то подслушала? Ольга говорила о неурядицах на работе, но мы обсуждали это вполголоса. Или дело в еде? Я мысленно перебрала все угощения: окрошку, котлеты, те самые крендели. Нет, все было свежим. Тогда что?
Дома я уложила Алису, но она долго ворочалась. Я сидела рядом, напевая «Спи, моя радость, усни», и чувствовала, как слезы подступают. Интуиция шептала: что-то не так. Когда дочь наконец уснула, я вышла к Ивану, который бесцельно переключал каналы. «Ваня, — прошептала я, — завтра к врачу. Она не в себе». Он вздохнул: «Люда, ты всегда видишь проблемы. Может, просто устала?» Но я знала – он тоже волнуется.
Я легла, но мысли не давали уснуть. А что, если это не просто каприз? Вдруг она заболела? Месяц назад она простудилась, но тогда была вялой, а не такой замкнутой. Или дело в садике? Алиса обожает свою группу, но вдруг кто-то обидел? Я вспоминала последние дни – вчера она смеялась, рисовала мне домик, а сегодня – будто чужая.
Утром я решила поговорить напрямую. Алиса проснулась чуть живее, но улыбки не было. Я присела на кровать, обняла ее: «Алисочка, скажи маме, что тебя тревожит? Можешь мне довериться». Она замолчала, потом прошептала: «Мама, я боюсь, что вы с папой поссоритесь, как тетя Оля». Я застыла. Ольга? Мы с Иваном никогда не ругались при Алисе, но вчера Ольга громко разговаривала с мужем по телефону. Неужели она услышала и испугалась?
Я прижала ее крепче: «Родная, мы с папой тебя любим и не будем ссориться. Тетя Оля просто расстроилась из-за работы». Алиса кивнула, но в ее глазах еще теплился страх. Мы с Иваном обсудили ситуацию, и он согласился: «Люда, она у нас чуткая. Надо больше разговаривать». Я кивнула, но тревога не уходила.
Теперь я слежу за каждым ее взглядом. Мы решили проводить больше времени вместе: гулять, читать, обсуждать ее переживания. Я позвонила Ольге, та ахнула: «Люда, я и не думала, что она услышит!». Я не сержусь, но теперь поняла: дети впитывают все, даже то, что кажется нам незначительным. Алиса потихоньку оттаивает – вчера засмеялась, когда Иван кружил ее на руках. Но где-то внутри все равно ноет. Быть матерью – значит вечно тревожиться. Но ради ее смеха я готова на все.
