Я выкинул его вещи с балкона восьмого этажа. Зрелище было незабываемое. Даже соседи ахнули от такого спектакля.
Озарение ударило, как обухом по голове: никому нет до нас дела. Никому, кроме матерей да их детей. Хотя и тут жизнь порой выкидывает такие фортеля, что диву даёшь. Я никогда не был счастливчиком по жизни. Вечный одиночка, гнался за призрачными мечтами — квартирой, машиной, хоть какой-то стабильностью. Пахал как проклятый, брался за любую подработку, копил каждую копейку. В итоге добился своего: купил двушку в тихом городке Суздале, потом и машину подтянул. Но счастья? Его как не было, так и нет.
Всё изменилось, когда в моей жизни появилась Лида. Молодая, задорная, начала за мной ухаживать. Я согласился жениться, хоть и не горел к ней страстью. Просто… удобно. Я старше её на пять лет, но разницу никто не замечал. Жили в моей квартире — она приехала из деревни, своего жилья в городе не было. Долгое время детей не было. Я уже смирился, но однажды родился наш сын, Ванька. И тут понеслось.
Первая ссора вспыхнула, как порох. Лида начала пилить меня: мол, тяжело ей, ребёнок орёт, я вечно уставший, а она пашет на работе и приползает домой без сил. Её слова резали, но я терпел. Потом пошли угрозы: «Уйду, если так будет продолжаться». Я молчал, стиснув зубы, но внутри всё клокотало. Однажды она собрала свои вещи и заявила, что уходит. Я глянул ей в глаза и спокойно сказал: «Иди. И не смей возвращаться с повинной». Она застыла, будто не ожидала такого. И осталась.
Месяц она вела себя тихо, но это было затишье перед бурей. Скоро угрозы возобновились, и я почувствовал, что терпение лопнуло. В тот вечер, когда она опять завела шарманку про уход, я сдержаться не смог. Пока она была в душе, я собрал все её вещи — платья, туфли, даже её дурацкий набор для маникюра — и запихал в мешки у двери. Когда она вышла, её лицо вытянулось. «Ты совсем охренел?» — закричала она, но я уже не слушал. «Подумай о своих поступках», — бросила она на прощанье и хлопнула дверью.
Я не остановился. Взял мешки и потащил на балкон. Восьмой этаж — удобная высота. Без лишних раздумий начал швырять её вещи вниз. Пальто, юбки, сапоги — всё полетело на асфальт, а я почувствовал, как злость сменяется странным облегчением. Соседи повыскакивали на улицу, кто-то снимал на телефон, кто-то смеялся, кто-то просто стоял с открытым ртом. Это был спектакль — прямо как в тех сериалах, где герой наконец рвёт цепи. Мне было плевать на их мнение. Я не любил Лиду — просто терпел, сколько мог. Она жила в моей квартире, тратила мои деньги, грелась в моём уюте, а теперь пусть ищет счастье где-то ещё.
В тот момент я понял: я всё сделал правильно. У меня есть дом, есть сын, ради которого я живу. Ванька — мой смысл, моя радость, мой свет. А Лида… она была лишь тенью в моей жизни, временным гостем, который задержался слишком надолго. Я не чувствовал вины — только свободу. Соседи потом еще месяц обсуждали мой «перфоманс», но мне было наплевать. Суздаль — город маленький, тут любая новость разлетается в мгновение ока. Но я знал: поступил так, как велело сердце.
На следующий день Лида вернулась за оставшимися вещами. Выглядела жалко — растерянная, с потухшим взглядом. Пытался что-то лепетать, но я перебил: «Ты сделала выбор, когда мне угрожала. Теперь живи с этим». Она молча собрала то, что осталось, и ушла. Я закрыл дверь и впервые за долгое время вздохнул полной грудью.
Жизнь после этого не стала проще, но стала честнее. Я работаю, воспитываю Ваньку, строю наше будущее. Порой ловлю себя на мысли, что одиночество — не наказание, а дар. Оно учит ценить себя, свои силы, свой дом. Ванька растёт, и я хочу, чтобы он видел во мне не просто отца, а человека, который не боится постоять за себя. Пусть эта история с балконом станет для него уроком: никто не имеет права держать тебя в клетке, даже если это тот, с кем ты деИ теперь, когда Ванька спрашивает про ту суматоху с балкона, я просто улыбаюсь и говорю: «Сынок, иногда надо просто уметь вовремя выкинуть лишнее из своей жизни».
