Однажды вечером мой муж, Дмитрий, пришёл домой и выложил то, чего я никак не ожидала. Дом — двухэтажный, с большим яблоневым садом — достался мне от бабушки. Но это не был подарок судьбы. Три года назад пожар уничтожил почти всё, оставив только почерневшие стены и боль. Я два года восстанавливала его буквально с нуля. Каждую копейку на материалы, каждый рубль рабочим я зарабатывала сама, вкалывая без выходных. Вложила в эти стены не только деньги, но и душу, потому что здесь жили мои предки.
Мы живём в маленьком городке Елец, где все друг друга знают, а новости разлетаются быстрее, чем куры разбегаются от соседского кота. Мой Дмитрий никогда особо не тянул семью. Его зарплата — гроши, половина из которых уходит на алименты сыну от первого брака. Я никогда не упрекала его, но и помощи не ждала. Всё, что у нас есть — уют, крыша над головой, — это моя заслуга. Я к этому привыкла. Привыкла, что даже просьба купить хлеба по дороге вызывает у него недовольное ворчание, а потом неделю напоминаний, какой он «герой». Но то, что он потребовал вчера, просто испепелило меня.
Был обычный вечер: я готовила борщ, на столе дымилась картошка с грибами, за окном гулял елецкий ветер. Дмитрий вошёл, швырнул портфель и, не глядя на меня, бросил: «Света, оформи на меня половину дома». У меня аж ложка выпала. «Чего?» — переспросила я, надеясь, что ослышалась. Но он повторил уже жёстче: «Докажи, что я тебе не просто так тут живу. Или я для тебя просто мебель?»
У меня в висках застучало. Дом записан на меня — это моя крепость, моя история. Я его восстанавливала сутками, голыми руками, когда все вокруг крутили у виска. А теперь он хочет половину? Моя мать, подруги — все хором кричат: «Не вздумай, Светка!» И я их понимаю. Что, если мы разведёмся? Он уйдёт и заберёт с собой полдома, которые мне неоткуда будет выкупать. Это страшно.
Но дело даже не в разводе. Допустим, мы проживём вместе до старости. А вдруг он захочет свою долю отписать своему сыну? Он его любит, это нормально, но я не готова делить бабушкино наследство с чужим мне человеком. Я не хочу этого.
Я пыталась говорить с ним. «Дима, — сказала я как-то за ужином, — этот дом — единственное, что у меня есть. Я не могу просто взять и отдать половину. Речь не о доверии, а о моей безопасности». Но он только хмыкнул: «Если тебе плевать на наши отношения, то зачем мы вообще вместе?» Это было больно, но я не сдалась. Не буду я жертвовать собой ради его сомнительных амбиций.
Теперь между нами — стена. Он молчит, я молчу. Люблю его, но не настолько, чтобы потерять себя. Подруги в кафе «У Марьиванны» качают головами: «Держись, Света. Это твоё, и точка». Они правы. Но как объяснить это Дмитрию, чтобы он не чувствовал себя преданным?
По ночам я ворочаюсь, смотрю в потолок. Вспоминаю, как бабка Катя рассказывала мне про этот дом, как мечтала, чтобы он всегда оставался в семье. Я не предам её. Не предам себя. Дмитрий, может, и не поймёт, но я не отдам то, что по праву моё. Этот дом — моя крепость, и я защищу его, как львица защищает своих детёнышей.
Жизнь в Ельце идёт своим чередом. Соседи здороваются, в саду зреют яблоки, дом стоит, как немой свидетель моей воли. Но внутри — тревога. Не знаю, чем всё это кончится, но знаю одно: своё я не отдам. Ни ради мужа, ни ради «спокойствия в семье», ни ради чьих-то иллюзий. Этот дом — моя история, и переписывать её я никому не позволю.
