Вот как это звучало бы в русской культуре, с нужными изменениями:

Вечером, когда я месила тесто для пирогов, а на кухне стоял аромат свежеиспечённого хлеба, мой муж, Дмитрий, зашёл с работы и выложил прямо, без предисловий: «Ольга, переоформи на меня половину дома». У меня аж ложка из рук выпала. Я даже не сразу поняла, серьёзно ли он. «Ты чего?» — переспросила, но он уже настаивал: «Если доверяешь, так докажи. Или я для тебя просто жилец, которым удобно прикрываться?»

Этот дом — двухэтажный, с яблонями во дворе — мне достался от бабушки. Но не просто так. Пять лет назад в нём был пожар, и от прежнего уюта остались только обгорелые стены. Я сама его поднимала — каждый кирпич, каждую доску оплачивала с кровью. Работала на двух работах, экономила на всём, лишь бы восстановить родовое гнездо. А теперь он хочет половину?

Мы живём в Торжке — городке маленьком, где все друг друга знают. Дмитрий никогда не был добытчиком. Его зарплата — гроши, и те уходят на алименты двум детям от первого брака. Я никогда не упрекала, но и не надеялась на его помощь. Всё, что у нас есть — крыша над головой, уют, даже продукты в холодильнике — это моими руками. И вот теперь он требует свою долю.

Я пробовала объяснить: «Дима, это не просто дом. Это моя история, моя память. Я не могу так просто его делить». Но он только хмурится: «Значит, мне не веришь? Тогда зачем вообще вместе живём?» Мне больно это слышать, но я не могу поступить иначе.

Что, если мы разведёмся? Он уйдёт с половиной моего дома. Или, того хуже, завещает свою долю своим детям — а они тут ни при чём. Мои подруги, с которыми я сижу в кафе у вокзала, в голос говорят: «Не вздумай соглашаться!» Я знаю, они правы. Но как объяснить это Дмитрию, чтобы он не чувствовал себя преданным?

По ночам мне не спится. Вспоминаю, как бабушка говорила: «Этот дом — твоя крепость». И я не могу её подвести. Даже если Дмитрий никогда не поймёт моих причин, я не отдам то, что строили не его руки.

Торжок живёт своей размеренной жизнью. Соседи перешёптываются, яблони цветут, а дом стоит крепко — как и моя решимость. Я не знаю, чем всё закончится, но одно ясно: не отдам. Ни за что.