Мой сын и невестка вздумали устанавливать свои порядки в моём доме. Но я не намерена это терпеть.
Никогда не предполагала, что мой родной дом в тихом городке Мышкин станет ареной конфликтов. Мой сын Денис всегда был своенравным, но я и представить не могла, что он и его жена Ольга начнут указывать мне, как жить в моих же стенах. Всё началось, когда Денис в двадцать один год заявил, что женится на Ольге. Я умоляла его повременить, дать себе время созреть, но он словно не слышал меня, будто ослеплённый чувством. «Любовь не ждёт», — твердил он. Пришлось смириться, хотя сердце сжималось от дурного предчувствия.
В качестве свадебного подарка я отдала им квартиру, доставшуюся мне от тётки. Она была старой, требовала ремонта, но разве не роскошь — получить жильё в таком возрасте? Многие их сверстники лишь мечтают о подобном. Однако они прожили там недолго и решили продать её, чтобы вложиться в новостройку в одном из современных районов Мышкина. Я промолчала, хотя видела в этом ошибку. Родители Ольги, вместо благодарности, начали намекать, что я должна помочь с доплатой за их новое жильё. Такая наглость возмутила меня. Разве не я предоставила их детям крышу над головой? Но я сдержалась, не желая конфликта.
Мои опасения оправдались: Ольга потеряла работу и не могла найти новую. Их строящаяся квартира всё ещё не была готова, а денег на жизнь почти не оставалось. Тогда они пришли ко мне с вопросом: «Мам, можно пожить у тебя?» Я человек, который тяжело привыкает к чужим в своём доме. Ольга тоже характерная — упрямая, резкая. Я знала, что совместная жизнь станет испытанием, но отказать сыну не смогла. Они — моя семья, как бы трудно ни было.
С первого дня я обозначила правила: «Мой дом — мои порядки. После десяти вечера — тишина. И никаких обсуждений». Денис и Ольга кивнули, и я подумала, что мы справимся. Первый месяц прошёл относительно спокойно. Я старалась быть терпимой, хоть их привычки — разбросанные вещи, ночные разговоры — выводили меня из себя. Но потом всё изменилось.
Ольга начала вести себя так, будто это её владения. «Выключи радио, оно мешает!» — бросала она, даже не глядя в мою сторону. Или: «Мы не могли спать из-за твоего телевизора». Им мешали мои субботние уборки — им хотелось спать до полудня. Мои подруги, заходившие на чай, тоже стали проблемой. Однажды Денис взорвался: «Мать, ты не понимаешь, что твои дурацкие правила делают нас несчастными?» Меня будто обдали ледяной водой. Мои правила? Дурацкие? Это мой дом, моя жизнь, мой уклад!
«Это не дурацкие правила, — ответила я, сдерживая гнев. — Это мой образ жизни. Вы здесь гости и должны уважать мой дом». Денис вспыхнул: «Всё ясно. Ты просто хочешь нас выставить!» Его слова ударили больнее пощёчины. Я не собиралась их выгонять — я лишь хотела сохранить свой покой. Но он уже складывал вещи, а Ольга демонстративно хлопала дверцами шкафов. Они уехали к её родителям, оставив меня в тяжёлом молчании.
Я не чувствую вины. Я дала им всё, что могла — жильё, поддержку, кров. Но они решили, что могут диктовать мне условия в моём же доме. В Мышкине, где каждый уголок пропитан моими воспоминаниями, я хотела только покоя. Теперь, когда они ушли, я снова могу дышать полной грудью. Мой дом — моя крепость, и я не позволю никому, даже сыну, отнимать у меня это право.
Но сердце всё равно ноет. Я вспоминаю маленького Дениса, как он смеялся, бегая по этим комнатам. Я желала ему счастья, но не думала, что всё обернётся против меня. Возможно, Ольга повлияла на него, или это его собственная обида заговорила — не знаю. Порой я сомневаюсь: а не была ли я слишком жёсткой? Но потом вспоминаю её колкости, его упрёки, и понимаю — иначе поступить не могла. Мой дом — не просто стены, это моя жизнь, мои границы, моя душа.
Соседи в Мышкине уже перешёптываются, обсуждая наш разлад. Кто-то сочувствует, кто-то осуждает. Но мне всё равно. Я не хочу быть заложницей чужих ожиданий. Денис и Ольга найдут свой путь, а я останусь здесь, в своём доме, где каждая вещь — часть меня. Возможно, со временем мы помиримся, но сейчас я твёрдо знаю: я не позволю никому отнимать у меня мой покой.
