«Ты что, родного брата на улицу выставить собралась?!» — вот как возмутилась мама, когда мы отказались приютить моего взрослого, но безработного брата с его беременной женой.
В каждой семье случаются размолвки — то мелкие, как веснушки, то серьёзные, как трещина в фамильном сервизе. Моя семья из Нижнего Новгорода, увы, не избежала подобного.
Маму, Наталью Ивановну, до сих пор колотит от гнева: мы с мужем не пустили моего младшего брата Гену и его юную супругу жить в нашу квартиру. Бесплатно. Без договора. Ну просто «на время, пока не устроятся». Но в этом-то и загвоздка — «время» у них растягивается, как резина, а мы эту квартиру сдаём и выплачиваем ипотеку. Да и квартира, к слову, не мамина, а оформлена на мужа — потому что он, в отличие от Гены, работает, зарабатывает и считает копейки.
Но для мамы важна «кровь», а значит, мы «обязаны».
Папа ушёл, когда мне было одиннадцать, а Генке только-только купили ранец в первый класс. Мы оба переживали потерю, но мама почему-то решила, что страдает исключительно он. С тех пор носилась с ним, как с фарфоровой вазой. Ни тарелку помыть, ни пыль стереть — «он же ещё ребёнок!». А я — постарше, вот и тащи всё на себе.
Я повзрослела раньше времени. Стирка, уборка, готовка. Когда пришла пора поступать, мама надула губы: «Кому ты тут нужна с учёбой? Дома и так дел полно!». Пришлось крутиться: днём — лекции, вечером — кафешка. Мама, конечно, ворчала, но деньги брала. Зато каждый мой новый шарфик комментировала: «Ты бы лучше в семью вложилась!».
Потом я встретила Дмитрия. Он был старше на четыре года, работал программистом, крепкий, как дуб. Через год он сделал предложение, мы расписались и сняли двушку. Жить с родителями не хотели — оба мечтали о своём гнёздышке. Я устроилась бухгалтером, и мы начали копить. Жили на Димину зарплату, а моя уходила на первоначальный взнос.
А потом умер его отец. Свекровь была в отчаянии. Её сестра из Сочи предложила переехать к морю — отдохнуть душой. У тёщи осталась трёшка в центре. Мы предложили: давай сдавать, а деньги тебе переводить — на пенсию, на лечение, на курорт. Мы честно следили за квартирой и квартирантами.
Прошло три года. Тёще на юге понравилось, возвращаться она не спешила. Мы с Димой копили, платили ипотеку. И вот она объявляет: «Оформлю квартиру на Диму. Вы её заслужили. Вам с малышом нужна опора». Мы растрогались.
А теперь главное. Мой брат Гена к тому моменту обзавёлся женой. Девушке — восемнадцать, живот уже округлился. Жили они у мамы — одна комната, вечные склоки. Невестка маме не нравилась, но выгнать она её не могла. А тут она узнаёт, что квартира переписана на Диму.
И вот Наталья Ивановна является к нам с пирогом, тортом и улыбкой во всю щёку:
— Какие вы у меня хорошие! Умнички! А я тут подумала… Может, Гену с Катей к вам? Ну ненадолго, пара месяцев! Всё равно же пустует, вам же не жалко?
Я, конечно, сжала зубы, но внутри закипало.
— Мам, квартира сдаётся. Эти деньги — наша ипотека. Мы не можем просто так её освободить.
А мама — в слёзы:
— Ты что, хочешь, чтобы родной брат по чужим углам шатался? Я тебя растила, всё для тебя делала, а ты вот как! Дима же душка, он поймёт…
Дима молчал. Я взяла слово:
— Мама, ты Гену всю жизнь носила на руках. Он не работал, не учился, ни за что не отвечал. Теперь у него ребёнок, а снять жильё он не может. Это твоя заслуга. Ты вырастила человека, который ждёт, что всё упадёт с неба. А мы с Димой пашем. Жалеешь — сама и помогай. У нас своя семья и свои планы.
Мама молча собрала торт в пакет и ушла. С тех пор звонит редко, на сообщения отвечает сухо, в гости не зовёт.
А я вот думаю: что было бы, согласись мы? Квартиранты бы съехали, началось бы «ну ещё чуть-чуть», потом «ребёнку садик нужен», потом «рано ещё», потом «мы тут как свои»… А мы бы остались с долгами и разбитыми мечтами.
Нет. Мы поступили правильно. Семья — это не повод терпеть чужую безответственность. Пусть обижается. Её право. А у нас — своя жизнь, и мы её никому не отдадим.
