На юбилей свекровь назвала меня «деревенщиной». Я молча включила видео, где она стоит на коленях и умоляет дать ей в долг, не зная, кто перед ней
Зал дорогого ресторана утопал в лилиях и атмосфере тщательно продуманного гостеприимства.
Елизавета Игнатьевна Вересова, моя свекровь, праздновала свой пятьдесят пятый день рождения. Она стояла в центре зала в роскошном платье, ловя восхищённые взгляды. Подняв бокал, она обвела гостей бархатным взглядом хозяйки мира.
Дорогие мои! Благодарю всех, кто пришёл разделить со мной этот вечер! её голос, отточенный годами светских бесед, звучал сладко и льстиво. Пятьдесят пять это не итог, а лишь начало! Начало новой, настоящей жизни, где нет места фальши.
Гости предсказуемо зааплодировали. Мой муж Всеволод, сидевший рядом, нервно сжал мою руку под крахмальной скатертью. Он ненавидел эти собрания, где приходилось соответствовать образу «сына той самой Вересовой».
Я могу гордиться тем, что вырастила прекрасного сына, продолжала Елизавета Игнатьевна, и её взгляд, словно лазерный прицел, нашёл меня за столом. И он, моё сокровище, нашёл себе жену.
В воздухе повисла пауза острая и наэлектризованная. Я почувствовала, как несколько пар глаз уставились на меня с любопытством.
Мира девушка целеустремлённая, свекровь сделала глоток шампанского. И пусть её корни не в столичном мире, пусть она, скажем так, простая деревенщина, но хватка у неё железная! Сумела же зацепиться в этом городе, очаровать моего мальчика. Не всем так везёт!
Залом прокатились сдержанные смешки и перешёптывания. Это было её искусство унизить, обернув оскорбление в комплимент. Кто-то смотрел на меня с сочувствием, кто-то с откровенным злорадством.
Я не изменилась в лице. Я давно привыкла. Просто медленно достала из сумочки телефон.
Всеволод тревожно взглянул на меня.
Мирочка, пожалуйста, не надо Не обращай внимания.
Но я уже дала знак управляющему залом, с которым договорилась заранее. «На всякий случай», сказала я ему тогда.
И этот случай настал. Большой плазменный экран за спиной юбилярши, на котором пять минут назад показывали слайд-шоу с детскими фотографиями Севы, погас, а затем снова ожил.
Одно нажатие на моём телефоне.
Зал замер. Вместо сияющей именинницы на экране появилось изображение холодного, безликого офисного холла. И в центре, на дорогом ковровом покрытии, на коленях стояла она. Елизавета Игнатьевна.
Не гордая львица, а приниженная, всхлипывающая женщина в том самом платье, что было сейчас на ней.
Видео было снято украдкой, на телефон, вероятно, из-за угла. Звук был тихим, но слова были лишними.
Она ломала руки, горячо и отрывисто что-то говорила суровому высокому мужчине в костюме, который смотрел на неё сверху вниз с ледяным спокойствием.
А затем она буквально поползла к его ногам, цепляясь руками за брюки.
Кадр дрогнул, оператор слегка сменил ракурс, чтобы лучше запечатлеть сцену. И тогда в кадр попали стеклянные двери кабинета на заднем плане.
На матовом стекле чётко проступали элегантные золотые буквы. Всего одно слово. Фамилия.
«Воронина».
Моя девичья фамилия. Название моей компании.
Зал наполнился гулом, похожим на разворошённый улей. Кто-то из дальних родственников ахнул.
«Воронина»? громко прошептала двоюродная тётя Севы, известная сплетница. Погодите, так это же тот самый инвестиционный фонд
Она оборвала себя, уставившись на меня. В
