«Врач дал мне полгода», сказала я родным. Они тут же примчались делить дом, не зная, что это был лишь первый шаг в моей игре.
Я смотрела на своих детей, собравшихся за обеденным столом в моей гостиной, и видела перед собой трёх совершенно чужих людей.
Старший, сорокалетний Дмитрий, сидел с напряжённым лицом человека, который мысленно уже делит шкуру неубитого медведя.
Татьяна, моя тридцатипятилетняя дочь, бросала жадные, оценивающие взгляды на картины на стенах и на старинный комод.
А младшая, тридцатилетняя Светлана, единственная смотрела не на вещи, а прямо мне в глаза.
Я сделала маленький глоток воды, чтобы смочить пересохшее горло.
Врачи отвели мне примерно полгода.
Дмитрий мгновенно подался вперёд, его ухоженные пальцы нервно сжали льняную салфетку.
Мама, надо быть реалистами. Эмоции отбросим. Дела не могут ждать. Твою империю, все активы нужно передать в рабочем состоянии. Должен быть чёткий и продуманный план.
Татьяна подхватила, её голос был сладким и настойчивым, словно у торговки персидскими коврами:
И дом Мы с Димой думали, что стоит вызвать оценщика. Просто для порядка, понимаешь? Чтобы потом не было споров и всё выглядело честно.
Они даже не пытались притворяться сочувствующими. Они сразу перешли к делу, к цифрам и квадратным метрам.
Лишь Светлана молчала. Она медленно встала, подошла сзади и положила руки мне на плечи. Её ладони были тёплыми и слегка дрожали.
На следующий день Татьяна явилась с риелтором. «Просто посмотреть, мама, узнать рыночную цену, это ни к чему не обязывает».
Гладкий молодой человек ходил по комнатам с лазерной рулеткой, а Татьяна уже шептала ему о том, как «неудачно» расположена ванная и как «упали цены на вторичку в этом районе».
Дмитрий звонил трижды за утро. Не чтобы спросить, как я себя чувствую. Он требовал доступа к финансовым отчётам и контакты корпоративных юристов.
Бизнес это живой организм, мама. Он не может простаивать ни дня. Любая задержка это потеря денег.
Я давала ему всё, что он просил. Точнее, делала вид, что даю. Спокойно и методично.
Они суетились, делили, строили планы. Они были настолько увлечены моим наследством, что совсем забыли: я ещё жива.
Как-то вечером в дверь позвонили. На пороге стояла Светлана с двумя контейнерами домашней еды. Она не спрашивала ни о завещании, ни об оценщиках.
Я принесла тебе куриный бульон и запеканку. Тебе нужно хорошо питаться.
Она села рядом на диван и взяла меня за руку.
Мама, если тебе что-то нужно поговорить или просто, чтобы я была рядом, только скажи. Я всё сделаю.
Я смотрела на её уставшее после ночной смены лицо, на её простые, но такие нужные слова.
А через неделю Дмитрий и Татьяна пришли вместе. С нотариусом.
Мама, мы подготовили проект завещания, с порога заявил Дмитрий. Чтобы тебе было проще. Мы всё учли, честно распределили.
Татьяна протянула мне толстую папку.
Твоя последняя воля должна быть оформлена безупречно. Чтобы потом не возникло юридических сложностей.
Я развернула документы. Всё было расписано до последней серебряной ложки. Мой дом, мои акции, мои сбережения всё было тщательно поделено между ними.
Имя Светланы упоминалось лишь вскользь: ей отходила небольшая заброшенная дача на окраине и старенькая машина.
Я подняла на них глаза. Они смотрели ожидающе, с едва скрытым нетерпением. Они ждали моей подписи. Моего последнего жеста.
Но это не был финал. Это было только началом.
Спасибо, что позаботились, сказала я ровным голосом. Я всё внимательно просмотрю. Дайте мне несколько дней.
Когда за ними закрылась дверь, я подошла к сейфу. Достала другую папку ту, что была составлена моим адвокатом ещё месяц назад, сразу после моего визита к врачу.
И позвонила Светлане.
Доченька, ты можешь приехать? Мне нужна твоя помощь.
Светлана приехала через час. Без лишних вопросов, без суеты. Она села напротив меня в кресло, которое Татьяна мысленно уже вывезла на свалку.
Мама, что случилось? Ты выглядишь иначе.
Я протянула ей тонкую папку с доверенностью. Генеральной. На её имя.
Мне нужно, чтобы ты сделала несколько вещей. Это будет непросто и займёт время. Но ты должна мне помочь.
Она взяла документ, её пальцы медленно пробежались по строкам.
Да. Конечно. Что я должна сделать?
Это марафон, а не спринт, начала я. Во-первых, ты встретишься с моим адвокатом. Он введёт тебя в курс дел.
Он подготовит документы для банков и брокеров. Никаких резких движений. Мы будем выводить активы постепенно, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Светлана подняла на меня удивлённый взгляд, но промолчала.
Твой брат и сестра будут думать, что контролируют ситуацию. Я дам им иллюзию контроля.
Она не спросила, зачем. Она не спросила, почему именно она, а не Дмитрий. Она просто доверилась.
На следующий день я позвонила Дмитрию.
Сынок, я тут подумала ты был прав. Делами надо заниматься. Но я не хочу, чтобы ты отвлекался от основного бизнеса. Зймись-ка нашим старым заводом в Тверской области. Приведи там все дела в порядок, проведи аудит. Это сложный актив, кроме тебя никто не справится.
Я отправила его за триста километров разбираться с почти обанкротившимся предприятием, которое я и так собиралась закрывать. Он уехал, окрылённый собственной значимостью.
Татьяне я предложила другое.
Доченька, ты права насчёт вещей. Нужно составить полный опись всего, что есть в доме. Сфотографировать, внести в каталог. Для нотариуса, для страховки. У тебя такой хороший вкус займись этим, будь добра.
И она занялась. Неделями ходила по дому, переписывала и фотографировала каждую вазу, каждую картину. Она была уверена, что составляет список своего будущего имущества.
А тем временем Светлана, после своей смены в больнице, вечерами встречалась с юристами и финансистами. Она подписывала бумаги, открывала новые счета, переводила деньги небольшими траншами. Это было мучительно медленно, но надёжно.
Дмитрию я «посоветовалась» насчёт одного из
