**Возвращение домой**
Илья затянул ремень и машинально поправил спинку кресла. Он летал слишком часто если честно, уже не помнил, когда последний раз провёл неделю без перелётов. Конференции, совещания, короткие командировки, от которых голова кружилась сильнее, чем от дешёвого коньяка. В этот раз всё было особенно буднично: два дня переговоров, подписи, ужин с партнёрами и обратно в Москву.
Единственное отличие направление. Самолёт летел не в Берлин и не в Новосибирск, а в крошечный городок на юге, где он родился и откуда сбежал двадцать лет назад. С тех пор был там всего дважды на похоронах отца, потом на маминой могиле. Оба раза хотелось скорее обратно, к столичному шуму, своим проектам, к жизни, где некогда оглядываться назад.
Он откинул голову и закрыл глаза. Вчера с коллегами сидели в баре, спорили о какой-то презентации. Кто-то напился и затянул «Тёмную ночь». Ирония в том, что именно этот мотив застрял у Ильи в голове, теперь тянулся вместе с гулом двигателей. Он даже усмехнулся.
Вода или сок? спросила стюардесса, склонившись к нему. Улыбка как на тренировках.
Воду.
Она протянула стакан. Вода была тёплой, словно простояла на подоконнике. Но пить хотелось.
Сосед справа что-то пробормотал, листая журнал.
Цены крыша едет, да? поднял он глаза.
Всегда так, ответил Илья. Тут часы продают по цене квартиры.
Оба усмехнулись, и на секунду стало легко, почти по-домашнему.
Самолёт шёл ровно, мягко покачиваясь. Где-то впереди заплакал ребёнок, но мать быстро укачала. Кто-то щёлкал светом над головой, будто ловил бабочку. Девушка через проход хихикала над видео экран телефона освещал её лицо холодным светом, делая моложе, чем было на самом деле.
Илья снова глянул в иллюминатор. Ожидал увидеть хоть огонёк деревни внизу, полоску шоссе, мерцание звезды. Но за стеклом лишь ровная, глухая тьма. Настолько плотная, что казалось: это не небо, а чёрная плёнка, приклеенная к стеклу.
Темно, да? снова заговорил сосед, заглядывая через плечо. Хоть глаз выколи.
Илья пожал плечами:
Ночь же.
Но в груди уже шевельнулось что-то липкое, неприятное. Ночь дышит. А это пустота.
Он машинально проверил телефон. Экран мигнул, сеть пропала. Ну да, самолёт. Чего он ждал? Всё равно привычка осталась потянуться к экрану, надеясь, что там всплывёт сообщение от дочери. «Хотя бы смайлик», подумал он и, усмехнувшись себе, заблокировал экран.
Тоже не ловит? снова голос соседа.
Не должен, ответил Илья.
Ага, тот снова уткнулся в журнал. Теперь разглядывал рекламу дублёнок, водил пальцем по глянцу, будто мог ощутить мех.
Самолёт мягко качнуло, будто кто-то толкнул снизу. Ничего страшного, просто воздушная яма. Но вода в стакане дрогнула, и круги пошли слишком ровные, словно кто-то стучал по нему невидимым пальцем.
Из соседнего ряда донёсся разговор:
Ты уверена, что нас встретят? спросила женщина.
Конечно, я же звонила. Сказали: будем ждать у выхода, ответила вторая.
Слово «ждать» застряло в голове. Илья снова прижался к стеклу. Там по-прежнему ничего. Ни искры. Ни полоски света. Просто чёрная ткань, натянутая вокруг.
Он вдруг вспомнил мать. Ту самую, что лежала на старом кладбище уже больше десяти лет. Как в тот день стоял у могилы в чёрном пальто, а в голове звучал её смех. И сейчас, глядя в иллюминатор, он почти услышал: «Илюшенька» и дёрнулся, будто от удара током.
Всё нормально? сосед снова отвлёк его.
Илья моргнул. Улыбнулся:
Просто вспомнил кое-что.
А, сказал сосед. Главное не думай о турбулентности.
Он пытался читать, но буквы расплывались. Строки уплывали, и он ловил себя на том, что смотрит не в книгу, а в тёмное стекло. Снаружи чёрнота. Обычная, вроде бы. Но почему-то казалось: ночь должна быть живой. А эта мёртвая.
Сосед перевернул страницу и хмыкнул:
Шесть тысяч евро за часы. За такие деньги можно «Ладу» купить.
Угу, вежливо улыбнулся Илья.
Из прохода донёсся голос:
Она сказала: «Жди нас к обеду».
И тут же второй, выше:
А моя тоже: «Жди нас к обеду».
Совпадение, конечно. Но от этого «жди» в груди стало холодно, будто распахнули дверь в мороз. Он снова уставился в иллюминатор.
Чёрное стекло отражало его лицо бледное, усталое. Ни облачка, ни огонька. Только тьма, густая, как смола.
Темно, да? снова справа. Сосед заглянул через плечо. Хоть глаз выколи.
Ночь, отозвался Илья. Всё как всегда.
Он сказал это вслух, но внутри звучало иначе: ночь всегда живая. А эта будто мёртвая.
Стюардесса подкатила тележку:
Чай или кофе?
Женщина через проход подняла стакан:
Чай, спасибо. И лимон, если можно.
Её соседка, хмыкнув, добавила:
И мне чай с лимоном.
Обе произнесли это с одинаковой интонацией, будто репетировали. Девушка в наушниках захихикала и тоненько повторила:
С лимоном, с лимоном
Сосед перестал листать журнал, нахмурился, но промолчал.
***
Капитан Семёнов снова перевёл взгляд на лобовое стекло. Там не было ничего. Даже безлунной ночью в облаках есть просветы, линия горизонта. Сейчас глухая чернота, будто кабину вывели в ангар и забыли включить свет.
Может, мы в облаках? сказал он вслух.
На такой высоте? Второй пилот поднял глаза. И без турбулентности? Да и радар пустой.
Солнечная буря, предположил Семёнов. Бывает.
