Значит, не возьмёшь девочку?
Нет. И тебе не советую, Борь. Ты ж не знаешь, что это такое грудной ребёнок. А я знаю. Троих вырастила, только из пелёнок выползли
Не оставлю я её! Он стукнул гранёным стаканом по столу.
Боря перебрал. Теперь сидел, согнувшись над столом с потёртой клеёнкой в доме сестры, крепко сжимая стакан.
Да тихо ты! Дети спят! Всё тебе говорили, а ты «Сирота значит, тёщи не будет, благодать!» Вот и дошутился, шипела Зинаида.
Какое это отношение имеет?
Самое прямое. Была бы хоть одна бабка. А так
Повод выпить у Бориса был. Да и делал он это редко второй раз после смерти жены. Первый на поминках.
Его Лида умерла при родах. Вернее, после.
Санитарка, получившая шоколадку, зашлёпала стоптанными тапками по лестнице, а вскоре вернулась.
Девочка у тебя, папаша. Крупная три восемьсот.
Девочка? Борис почему-то расплылся в улыбке. Вроде сына хотел. Все мужики сыновей хотят. А тут расплылся. А Лида как? Когда приехать?
Санитарка вдруг разозлилась, развела руками:
Вот уж не знаю, так не знаю. Тазом ребёнок шёл. Говорят, кровотечение пока. Приезжай завтра.
И Боря не придал значения этому кровотечению. Решил, что так у всех рожениц бывает. Не сильны мужики в таких делах.
Приехал к вечеру следующего дня, после смены.
Шёл вдоль больничной ограды под сухими акациями с коричневыми стручками, под мокрыми рябинами, под тополями с горьким запахом осени. Смотрел на окна, улыбался. Может, Лида уже встала, видит, как он идёт?
Сумка была лёгкой. Мужики подсказали, что взять. Там свежий хлеб, варёные яйца, яблоки и виноград. Тогда кормящих матерей не особо ограничивали.
Долго торчал в коридоре, никто ничего не объяснял, а он прятал в карманы чёрные от станка руки токаря.
Наконец вышла врач.
Мы сделали всё возможное. Но кровотечение было сильным. Такое бывает осложнение после родов. Примите соболезнования
Борис слушал, не понимая о чём она?
Бледный, как полотно, он опустился на кушетку. Дали стакан воды, какие-то капли. Он послушно выпил, потом поднял глаза.
Она что, умерла?
Да, ваша жена умерла. Примите наши соболезнования.
Он кивнул. Теперь понял. Стало неловко, что вокруг собралось столько людей. Встал, направился к двери.
Поеду Передайте ей, кивнул на сумку. Ой! схватил её обратно. Я поеду
Подождите. Девочку мы подержим подольше, не волнуйтесь. А тело жены в морге. Когда приедете?
Девочку? А да Мысленно он ещё не отделил жену от ребёнка. Привёз сюда одного человека. А она живая?
Живая, живая. И здоровая. С девочкой всё в порядке. Только В общем, займитесь похоронами, а она побудет у нас.
Похоронами? Он совсем потерялся. Ах да. Хорошо. А что надо делать?
Осознание накрыло уже дома. Боль накатывала волнами кольнула сердце, сжала виски, затаилась, потом снова ударила.
Лида Лидушка Его Лида Душа отказывалась верить. Не уберёг
Борис родился в деревне Бараново. Работал в совхозе, долго не женился не складывалось.
Потом умерла мать, остался в доме у сестры. Стало неуютно. Сестра резкая, вечно уставшая от хозяйства.
Когда позвали на завод в Заречное уехал. Там и встретил Лиду.
Молодая, скромная, добрая. Выросла в детдоме, но в городе жила её бабка. К ней и переехала Лида после училища.
В дом к бабке перебрался и Борис. Старуха ворчливая, измученная жизнью, спившейся дочерью и её собутыльниками. Бориса встретила в штыки.
Дом скорее флигель, пристройка к чужому дому совсем обветшал. Две комнатки, кухня без окна с ржавой ванной, маленькая веранда.
Но главное дом был болен. Его пожирал жучок или грибок.
Жучок ел полы, нижние венцы стен. Стулья проваливались ножками в прогнившие доски. Сколько ни топи холодно. Борис перестилал пол, боролся, но жучок возвращался.
Дом стоял в старом районе, у рынка, в глухом переулке, куда заворачивали только местные да пьяницы из ближайшей пивной.
Может, поэтому и спилась мать Лиды. Может, поэтому сама Лида с детства не переносила даже запах спиртного.
Борис, как встретил её, почти не пил. Знал заплачет.
Бабка смирилась с зятем работящий. В доме ожила несчастная внучка.
А перед смертью Борис носил высохшую старуху в ванну на руках. Полгода пролежала, потом тихо умерла.
И вот теперь заводской токарь Борис Захаров остался один. Вернее, скоро должен был забрать сюда дочку. Ей шёл второй месяц, но дольше в роддоме держать не могли.
Ездил в деревню, просил сестру помочь, но та отказалась. Понять можно только на работу вышла, с тремя пацанами полегче стало, а тут он. Хоть и обещал деньги присылать не взялась.
Лида с ним ожила. Оказалось, не такая уж зажатая. О детдоме рассказывать не любила, только через два года раскрылась.
Меня избили на третий день в детдоме, Борь.
Мальчишки?
Не-ет. Воспитательница. Я баловалась, она за волосы в кладовку затащила учила быть тихой.
Господи Неужели так с детьми?
Да. Не со всеми. Кто приходит тихим тех не трогают. Остальных ломают. Ненавижу детдом. Мои дети там не окажутся! Никогда!
А сестра Зинаида настаивала отдай в детдом, там уход лучше. Подрастёт заберёшь. Но Борис вспоминал рассказ Лиды. Нет уж Пусть лучше с ним растёт.
Дали отпуск в начале года. За месяц надо было решить что делать с девочкой.
Пожилая медсестра смотрела на него то жалостливо, то сердито.
Куда руки-то тянешь? Чёрные ведь!
