Мама, я приду!
Выйдя из здания перинатального центра, Алина опустилась на скамейку, обессилев, и достала из сумочки телефон. После нескольких гудков трубку взял Артём.
Тёма, ты почему не встретил? спросила она, стараясь скрыть дрожь в голосе.
Я в пути, солнце! Пробки! выпалил Артём. На фоне слышались ругань водителей и бесконечные гудки машин.
Я уже ушла, сказала Алина. Не могу там больше находиться.
На том конце провода раздался тяжёлый вздох. Он понимал.
Жду, коротко бросила она и отключила звонок.
Спрятав телефон, девушка перевела дух и огляделась. Лёгкий осенний ветерок срывал золотые листья с деревьев, солнце ласково грело, словно спеша отдать последнее тепло перед долгой зимой. Был разгар бабьего лета. Мамы с детишками гуляли, наслаждаясь погодой. Ребятишки смеялись, валяясь в листве, а женщины переговаривались, хвастаясь успехами своих чад. Детская площадка у центра была переполнена будто нарочно, словно в насмешку.
Алина почувствовала, как комок подкатил к горлу. Она никогда не приведёт сюда своего ребёнка. Потому что у неё его не будет. Это был уже четвёртый выкидыш. В этот раз её обследовали не в обычной больнице, а в специализированном центре. Артём не пожалел денег. Но врачи лишь развели руками. Они с мужем были здоровы, совместимость проверили всё в норме. В карточке по-прежнему красовался диагноз: «привычное невынашивание неясного генеза». Врач, сжалившись, посоветовала Алине верить и молиться.
Мысли прервались, когда кто-то сел рядом. Обернувшись, Алина увидела пожилую цыганку в пёстрой юбке, платке и тяжёлых золотых серёжках.
Грустно тебе, доченька? спросила та без предисловий.
Алина кивнула.
Вижу, ребёночек твой опять не родился, продолжила цыганка.
Откуда знаете? остолбенела Алина, подумав, что у той есть знакомые среди работников центра. Сейчас начнётся: сглаз, порча, «дай на хлебушек»
И сны твои В них подсказка. Перед каждой потерей снится одно и то же. Ищи там ответ. На тебе проклятие. Ребёночек подскажет. А как снимешь другой сон придёт, и ты поймёшь, что всё позади.
Э-э выдавила Алина. О снах она не рассказывала даже Артёму.
Пока она приходила в себя, цыганка резко встала и ушла, не попросив ни копейки.
***
Неделю назад.
Снова тот вокзал, перрон, разделённый на светлую и тёмную половины. Алина стояла на границе, как и несколько других женщин. Вдали раздался гудок поезд приближался стремительно, обдав её ветром, когда пронёсся мимо.
Сердце бешено застучало. Двери вагонов открылись, и оттуда выбежали дети малыши лет трёх, в пёстрых платьицах и рубашках. Они бросались в объятия женщин и уходили с ними.
А на тёмной стороне дети постарше нехотно заходили в вагон. Их лица были печальны, глаза блестели от слёз.
Алина вглядывалась в окна. Там оставались дети. Они переходили в тёмную часть, будто понимая, что их никто не ждёт.
И вдруг в одном из окон она увидела девочку светловолосую, с зелёными глазами. Лицо показалось таким родным, что сердце сжалось. Девочка махала рукой и печально улыбалась. Вторая её рука была за спиной.
Любовь нахлынула с такой силой, что Алина бросилась к вагону, но на входе её остановила проводница в белом костюме.
Нельзя. Ребёнок должен выйти сам.
Но девочка не выходила. Видно было, что она хочет, но что-то мешает.
Девочка открыла рот, и Алина прочла по губам:
Мамочка, я выйду, но позже!
Когда?! закричала Алина.
Когда освободишь птичку! ответила девочка и показала ладошку. На ней сидела синичка, проткнутая иглой. Кровь капала на маленькую руку. Девочка вздохнула и отошла от окна, направляясь в тёмную часть
Поезд тронулся, оставив на перроне безутешных женщин.
***
Аля, очнись! голос Артёма вернул её в реальность.
Алина моргнула и поняла, что сидит дома, уставившись на картину напротив. Зимний пейзаж: рябина с алыми гроздьями на снегу, а на ветке две синички. Эту картину подарила на свадьбу бывшая Артёма, Карина, в знак примирения. Раньше она мстила Алине, но потом внезапно успокоилась.
Присмотревшись, Алина заметила, что у одной птички в боку что-то блестит.
Всё в порядке? Артём положил руку ей на плечо.
Она встала, подошла к картине и сняла её. С обратной стороны, на надписи «От Карины», торчало ушко иглы, проткнувшей полотно. Кончик виднелся с лицевой стороны так, что одна из синичек оказалась проколота, но этого не было видно.
Это что? Артём нахмурился.
Твоя Карина постаралась, дрогнувшим голосом сказала Алина.
Она не моя! огрызнулся он.
Неважно. Это порча, твёрдо сказала Алина. И, кажется, из-за неё я теряю детей
Она рассказала мужу о снах и о цыганке.
***
Через час они вернулись к центру. Цыганка сидела на скамейке, будто ждала их.
Вы знали? спросила Алина.
Знала, что вернёшься, улыбнулась та. Нашла ниточку?
С иголкой, горько усмехнулась Алина. Вы можете помочь? Мы вас отблагодарим!
Цыганка кивнула.
***
Пять месяцев спустя.
Тот же вокзал. Тот же перрон. Но теперь Алина стояла на светлой стороне, сердце колотилось в предвкушении.
Поезд подошёл, обдав её ветром.
Из вагона вышла проводница в белоснежном костюме, её лицо светилось радостью.
А следом выбежала девочка светловолосая, с зелёными глазами. Она ждала так долго, что бежала, широко раскинув ручки, и через мгновение уже была в объятиях Алины.
Два сердца бились в унисон.
