После двадцати пяти лет разлуки отец пришёл на свадьбу дочери но его не пустили И вскоре слёзы появились на глазах у всех гостей.
Пожилой мужчина неуверенно подошёл к парадному входу фешенебельного ресторана. Его костюм был аккуратно отутюжен, но заметно поношен видимо, он надевал его много лет назад и лишь сейчас достал из шкафа. Седые волосы лежали редкими прядями, будто не решаясь сохранить прежний порядок. Остановившись у двери, он взглянул на своё отражение в тонированном стекле, поправил воротник, глубоко вздохнул и вошёл.
Едва он переступил порог, как столкнулся с охранником. Тот смотрел на него так, будто перед ним появилось привидение из прошлого.
Кто вы такой? буркнул охранник. Думаете, тут благотворительный вечер?
Я пришёл на свадьбу тихо ответил старик. Моя дочь сегодня выходит замуж Уголки его губ дрогнули в горькой улыбке.
Охранник нахмурился, что-то сказал в рацию, бросая подозрительные взгляды на гостя. Старик, чувствуя, как внутри поднимается тревога, попытался разглядеть зал через стеклянные перегородки, но ничего не увидел торжество явно проходило в дальнем крыле ресторана.
Через минуту к нему подошли двое мужчин в костюмах. Без лишних слов они взяли его под руки и отвели в подсобное помещение.
Что вы тут делаете?! женщина оттолкнула его, будто ненужную вещь. Уходите! Вам тут не место!
Простите Я просто хотел увидеть дочь
Оказалось, перед ним стояли родители жениха. Им было сложно поверить, что этот человек родственник невесты.
Мы здесь все люди известные, холодно произнесла женщина, поправляя дизайнерскую блузку. А вы кто?
Интересный вопрос, заметил старик.
Но совершенно лишний, добавила она. Посмотрите вокруг: люди пришли праздновать, а не наблюдать за чужой бедой. Уходите, пока не испортили всем настроение.
Женщина явно любила контролировать ситуацию, и чем больше говорила, тем злее становилась.
Василий Иванович, представился старик, протягивая руку.
Она даже не взглянула на его ладонь, лишь отступила дальше, словно он мог заразить её своей бедностью.
Понимая, что на праздник его не пустят, Василий Иванович начал объяснять:
Я пришёл не ради угощения Дорога была долгой, путь неблизким. Почти всю пенсию потратил на билет
Это лишь усилило их подозрения.
Тогда подождите, вдруг смягчилась женщина. Мы собьём вам остатки со стола, и вы поедите по дороге домой.
Я пришёл не за этим, с достоинством ответил он. Мне ничего не нужно Я просто хочу увидеть Настеньку.
«Просто хочет увидеть», передразнил его муж. Мы всё оплатили, организовали, а он явился поглазеть!
Она стала для нас как родная! воскликнула женщина. Она выходит за нашего сына! Теперь она часть нашей семьи! А вы думаете, можно просто прийти и стать своим? Никто о вас не слышал, и вдруг раз! вы здесь!
Она презрительно окинула его взглядом, особенно задержавшись на одежде.
Может, вы даже не отец невесты? Просто решили поесть за чужой счёт?
Старик опустил глаза, спрятал морщинистые руки, сцепил их между коленями. Посмотрел на свои начищенные, но старые ботинки, потом на безупречные кожаные туфли мужчины напротив и, тяжело вздохнув, согласился взять «остатки».
Родители жениха переглянулись значит, они были правы. Жена кивнула, и они направились на кухню, оставив старика одного.
На самом деле Настя действительно была его дочерью. И он не видел её двадцать пять лет.
Нет, он не отрицал своей вины. Понимал, почему его осуждают. Но прошлое не вернёшь.
«Если бы люди знали, к чему приведут их решения, возможно, поступили бы иначе», подумал он. Как говорится: «Знать бы, где упадёшь соломки бы подстелил».
Двадцать пять лет назад, прощаясь с маленькой Настей, он не думал, что это навсегда. Ему было 48, жене 46. У них были поздние, долгожданные дети. Но жизнь распорядилась иначе. Жену сразил рак. Лечение забрало не только её силы, но и все сбережения. После её смерти он остался один с ребёнком.
Работа была тяжёлой, зарплата мизерной. Дом требовал ремонта, дочь внимания. Он где-то читал, что в Германии идеальные условия для детей. Щедрые пособия, помощь, социальная защита. Но что насчёт него? Кто позаботится о девочке, если он уедет на заработки?
Климат там суровый. А вдруг ребёнок не перенесёт? Он не хотел, чтобы дочь росла в нищете и одиночестве. И в состоянии глубокой депрессии подписал документы, отдав девочку в детский дом. Всё произошло как в тумане мысли путались, сердце разрывалось.
Когда он оставил её в тот день, сердце разорвалось на части. Каждую ночь перед глазами вставали слёзы маленькой дочери, её протянутые руки и мольба: «Папа, не уходи!» Он не хотел бросать её ни на секунду. Планировал вернуться через полгода. Просто нужно было заработать купить подарки, одежду, отремонтировать дом. Он думал: вернусь, заберу Настю, начнём всё заново. Будем вместе.
Но когда он приехал, узнал страшную правду. Детский дом, куда он отдал ребёнка, закрыли, а детей развезли по разным городам. Он не мог поверить. Объехал десятки учреждений, но везде лишь пожимали плечами: «Вы же сами отказались? Подписали бумаги? Тогда нам нечего вам сказать». Его осуждали, презирали, не давали надежды. Он стал чужим для собственной дочери.
Деньги, которые он заработал, ушли на бесполезные поиски. Подарки он хранил, убеждая себя, что ещё можно всё исправить. Но годы шли, а Настя оставалась лишь тенью в памяти.
Он консультировался с юристами, но большинство оказались мошенниками. Интернет тогда не был так развит ни соцсетей, ни поисковиков. Только ноги, терпение и тщетные попытки. Надежда медленно угасала.
И вот спустя четверть века случилось чудо. Случайно он узнал, что дочь жива. И даже собирается замуж. Как? История, достойная легенды.
Всё началось с потерянного телефона. У Василия Ивановича был старый аппарат, по которому сложно найти хозяина, но он решил помочь
