Три года назад моя свекровь выгнала меня с ребёнком на улицу. А теперь удивляется, почему я с ней не разговариваю.
Мне тридцать, я живу в Москве, воспитываю сына и изо всех сил стараюсь построить нормальную жизнь. Но где-то глубоко внутри остаётся эта боль. Потому что три года назад женщина, которую я считала семьёй, вышвырнула нас без капли сожаления. А теперь не понимает, почему я молча отворачиваюсь. Более того она ещё и обидно надувает губы.
С Денисом мы познакомились на первом курсе института. Как гром среди ясного неба ни праздных ухаживаний, ни игр, всё сразу стало серьёзным. А потом сюрприз я забеременела. Несмотря на таблетки, тест выдал две полоски. Конечно, был страх, панический крик, слёзы… но об аборте не могло быть и речи. Денис не сбежал он сделал предложение, и мы расписались.
Проблема была в том, что нам негде было жить. Мои родители под Нижним Новгородом, а сама я с семнадцати лет ютилась в московском общежитии. Денис же с шестнадцати жил один: его мать, Галина, после нового замужества перебралась в Екатеринбург, оставив сыну свою двешку в Люберцах. После свадьбы она «великодушно» разрешила нам там поселиться.
Сначала всё шло хорошо. Учились, подрабатывали, ждали ребёнка. Я убиралась, готовила, копила каждую копейку. Но всё перевернулось, когда Галина начала нагрягать в гости. Не просто поболтать инспектировать. Открывала шкафы, заглядывала под кровать, снимала перчатки, чтобы провести пальцем по подоконнику. Беременная, я носилась по квартире с тряпкой, лишь бы угодить. Но сколько ни старалась всегда было мало.
«Почему полотенце висит криво?», «Крошки на кухонном коврике!», «Ты не жена, ты катастрофа!» её придивки не прекращались.
Когда родился наш сын Егор, стало ещё хуже. Ещё бы сил нет ни спать, ни кормить, а она требовала стерильной чистоты. Три раза в неделю я выбиралась на генеральную уборку, но этого никогда не хватало. И однажды она рявкнула:
Вернусь через неделю. Увижу одну пылинку выметаетесь вон!
Я умоляла Дениса поговорить с ней. Он попытался. Но Галина была непреклонна. Когда она приехала и обнаружила на балконе свои старые коробки (которые я не трогала, потому что они были не мои), начался ад.
Собирай вещи и марш к своим! Денис выберет: остаться с тобой или здесь.
И Денис не предал меня. Уехал с нами в Нижний. Жили у моих родителей. Он вставал в шесть, шёл на пары, потом на подработку, возвращался за полночь. Я пыталась зарабатывать удалённо почти ничего не выходило. Денег не хватало, считали каждую копейку, ели яичную лапшу. Без родителей не вытянули бы. Без нашей любви тоже.
Потом, потихоньку, жизнь наконец наладилась. Получили дипломы, нашли работу, сняли квартиру в Москве. Егор подрос, мы стали настоящей семьёй. Но рана так и не зажила.
Галина до сих пор живёт одна. Квартира, из которой она нас выгнала, пустует. Время от времени звонит Денису, спрашивает про внука, требует фотографии. Он отвечает. Не держит зла. А я да. Для меня это предательство. Она сломала наши жизни, когда мы были слабее всего. Бросила нас, беззащитных.
Это моя квартира! Я имела право! заявляет она.
Может, право и было. А совести? Сердца? Где они были, когда мы стояли на вокзале с младенцем и двумя чемоданами?
Я не злопамятная. Но и прощать не обязана. И в её жизни я больше не сделаю ни шага.
