Кукушка ты этакая, вот кто ты! кричала в трубку свекровь. Подкинула мне дочь с ребёнком, как ненужный хлам! А ещё мать зовёшься…
Татьяна сжала кулаки. Последнюю неделю она спала по три часа в сутки, брала двойные смены, тянула на себе внезапно разросшуюся семью, а теперь ещё и оправдываться должна?
Валентина Петровна, моя «птаха» уже взрослая. Она этим козыряла теперь пусть пожинает плоды. Я ей совет дала, раз ума не хватило пусть сама крутится.
Она бросила трубку. Спорить было бесполезно. Теперь для всей родни она исчадие ада. Терпеть эти упрёки сил не осталось.
А началось всё давно. Сама Татьяна в юности осталась одна. Мать умерла, когда ей было восемнадцать, а в девятнадцать погиб муж. Осталась лишь крохотная дочь на руках.
Держись. Я рядом. Если что звони, сказала тогда Валентина Петровна.
Но звонками помощь и ограничилась.
Танюша, я бы и рада помочь, но я работаю, устаю, отнекивалась свекровь, когда Татьяна просила посидеть с внучкой хотя бы в выходной.
Деньгами тоже не помогала. Так было со всеми родными. Сочувствовали, жалели но только на словах.
Татьяна вытянула всё сама. Порой приходилось вгрызаться в жизнь зубами, выть в подушку от бессилия, но она справилась. Она знала, каково это быть матерью-одиночкой.
Поэтому, когда у дочери Лизы в шестнадцать появился парень, Татьяна насторожилась. В школе Диму знали как отпетого хулигана. Он грубил учителям, болтался с подозрительной компанией и, по слухам, уже пробовал то, что по закону не положено.
Сначала Татьяна уговаривала Лизу найти кого-то порядочнее. Но та и слушать не хотела.
Ты ничего не понимаешь! Я люблю его! рыдала Лиза, даже когда мать говорила спокойно.
Татьяна не видела в Диме ничего особенного: дешёвые цветы на 8 Марта да редкие прогулки на мотоцикле. Одна из таких затянулась далеко за полночь, а Лиза даже не взяла трубку. Вернулась затемно.
Татьяна, разумеется, не спала и разразился скандал.
Ты вообще соображаешь, что творишь?! Я уже в милицию собралась звонить! В следующий раз ему и тебе всыплю! Ключи на стол, и марш в комнату. Завтра никуда не выйдешь.
Лиза даже не извинилась.
Ничего не отдам! Ты не имеешь права меня запирать! Я взрослая, могу гулять где хочу. Закроешь сама на тебя в милицию напишу.
Татьяна остолбенела от наглости, но сдержалась.
Взрослой будешь после восемнадцати. А пока за тебя отвечаю я.
Тогда Татьяна поняла: дочь прекрасно знает свои права, но об обязанностях слышать не желает. Хочет свободы но чтобы за всё платили другие.
Ты ужасная мать! выпалила Лиза как-то во время ссоры.
«Да. Ужасная. Хорошая мать не допустила бы такого…» с горечью думала Татьяна. Где-то она упустила Лизу. Но разве могло быть иначе, когда она вкалывала на двух работах, чтобы были крыша над головой и еда на столе?
Когда Лиза объявила о беременности, у Татьяны прибавилось седых волос. Дочь только поступила в институт ребёнок был явно не к месту.
Мам, я беременна…
Внутри у Татьяны оборвалось, словно камень сорвался в пропасть. Она не закричала, хотя очень хотелось. Вдохнула поглубже, села и сказала как можно ровнее:
И что будешь делать?
Рожать, конечно. А что ещё?
А на что жить? Дима же ни дня не работал. Тебе тоже будет не до учёбы.
Он устроился. На стройку, уже второй месяц. У нас всё серьёзно.
Татьяна видела: дочь живёт в розовых грёзах. Но сказка кончится, когда начнутся бессонные ночи, пелёнки и нехватка денег.
Лиза… У вас нет ни профессий, ни опыта. Вы оба ни разу не держали младенца на руках. Дети это не игрушки.
Дочь нахмурилась. Татьяна подняла руку, перебивая возмущения.
Я не враг. Хочу помочь. Я сама знаю, каково это растить ребёнка в твоём возрасте.
Ну ты же одна была…
«Ты тоже скорее всего будешь», едва не сорвалось у Татьяны, но она промолчала.
Была. Напомнить, почему? Потому что жизнь непредсказуема. Вчера у меня был муж, а сегодня его нет. В тридцать справляться одной легче, чем в двадцать.
Лиза немного притихла. Злость в глазах сменилась растерянностью.
И что теперь делать?
Вот деньги, сходи к врачу. Если надо я с тобой. А дальше учись. Если к выпуску вы с Димой будете вместе
