В тот день, когда мне исполнилось восемнадцать, мать вырвала меня из дома, как будто я была лишь ветром, прошедшим сквозь открытое окно. Годы прошли, и судьба вернула меня к той же крыше, где в печи я нашёл тайный уголок, где хранилась её холодная тайна.
Анечка всегда ощущала себя чужой в собственных стенах. Мама явно любила старших сестёр Вику и Юлю, даря им больше тепла и заботы. Эта несправедливость ранила её душу, но она заглушала обиду, стараясь угодить матери и хотя бы чутьчуть приблизиться к её любви.
Не смей мечтать о совместной жизни! Квартира будет у сестер, а ты у меня как волчонок, с самого детства. Живи, где захочешь! бросила мать Анечку в дверь в тот же момент, когда часы пробили восемнадцать.
Анечка пыталась возразить, объяснить, что всё несправедливо. Вика была лишь на три года старше, а Юля на пять. Обе закончили университет без хлопот, мать платила им обучение, а Анечка всё время оставалась «потерянной» в семье. Любовь к ней была лишь поверхностной, если её можно назвать любовью. Единственный, кто её обнимал, был дедушка. Он принял свою беременную дочь, когда муж бросил их и исчез.
Может, мама боится за сестру? Говорят, я ей сильно похожа, шептала Анечка, ища объяснение холодному отношению. Она пыталась поговорить с мамой, но каждый разговор превращался в скандал.
Дедушка был её опорой. Лучшие воспоминания связывали её с деревней, где они проводили лето: работа в огороде, доение коров, выпечка пирогов всё, чтобы оттянуть возвращение в дом, где каждый день встречал её презрение.
Дедушка, почему меня никто не любит? Что со мной не так? часто просила она, сдерживая слёзы.
Я тебя очень люблю, отвечал он, не упоминая ни маму, ни сестёр.
Малышка хотела верить, что её любят поособенному. Но в десять лет дедушка умер, и с тех пор семья стала ещё жестче. Сёстры издевались, а мать всегда принимала их сторону.
С тех пор Анечка получала лишь старую одежду от Вики и Юли. Они насмехались:
О, какая модная майка! Протри пол, Анечка, что угодно!
Если мама покупала сладости, сёстры съедали всё, а Анечке оставляли лишь обёртки:
Вот, собери обёртки, глупышка!
Мама слышала всё, но не ругалась. Так Анечка росла «волчонком» ненужным, постоянно прося любви у тех, кто её лишь высмеивал. Чем лучше она себя вела, тем больше её отталкивали.
Когда мать выгнала её в восемнадцать, Анечка нашла работу санитаркой в больнице. Труд стал её привычкой, и хотя зарплата была скромной, здесь её не ненавидели. Если в добром деле тебя не встречают злобой, значит, уже прогресс.
Работодатель предложил ей стипендию и обучение на хирурга в небольшом городе такие специалисты были на вес золота, а Анечка уже проявила талант.
К двадцати семи годам у неё не осталось близких. Работа стала её жизнью, а одиночество постоянным спутником: она жила в общежитии, как и прежде.
Визиты к матери и сестрам приносили лишь разочарования, поэтому Анечка старалась их избегать. Когда все собирались курить и болтать, она уходила на крыльцо плакать.
Однажды к ней подошёл санитар Гриша:
Почему ты плачешь, красавица?
Что за красота Не издеваться, тихо ответила Анечка.
Она считала себя серой мышкой, не замечая, что к тридцати её волосы стали светлыми, а глаза голубыми, а носик аккуратным. Одетая в строгий пучок, она уже не выглядела юной.
Ты действительно красивая! Цени себя, не опускай голову. Ты ведь талантливый хирург, жизнь у тебя складывается, подбодрил её Гриша.
Это был их первый откровенный разговор. Анечка расплакалась и всё рассказала.
Может, позвонишь Дмитрию Алексеевичу? Тот, кого ты недавно спасла. У него хорошие связи, посоветовал Гриша.
Спасибо, Гриша, попробую, ответила она.
Если не сработает, женимся. У меня квартира, не обидит, шутя добавил он, но в глазах его читалась серьёзность.
Анечка впервые за долгое время почувствовала, что её видят не как «рабочую лошадку», а как женщину с будущим.
В тот же вечер она позвонила Дмитрию Алексеевичу:
Это Анечка, хирург. Вы дали мне номер, сказали, что могу обратиться замешкалась она.
Анечка! Как рад, что ты позвонила! Давай встретимся, попьем чай, побеседуем, тепло ответил мужчина.
На следующий же день, будучи в выходной, она пришла к нему. Откровенно рассказала о своей ситуации и спросила, не знает ли он когонибудь, кому нужен сиделка.
Понимаешь, Анечка, я могу устроить тебя в частную клинику, а ты будешь жить со мной. Без тебя я бы сейчас не был, сказал он.
Конечно, Дмитрий Алексеевич, а ваши родственники не возражают? спросила она.
Родственники появляются лишь когда меня нет, им важна только квартира, грустно ответил он.
Так они стали жить вместе. Два года спустя между Анечкой и Гришей завязался роман, а Дмитрий постоянно указывал ей, что Гриша «слишком слаб и податлив». Он никогда не упускал шанса отговорить её от привязанности.
Пожалуйста, Дима, мы уже решили жениться. К тому же он шутя предлагал мне руку два года назад, а теперь я беременна, радостно объявила Анечка.
Дорогая, завтра пойдем к нотариусу, я зарегистрирую дом в деревне на твое имя. Ты любишь деревенскую жизнь, может, это будет твоя дача, сказал он, но замялся.
Анечка протестовала: «Слишком много, лучше оставить дом детям». Дмитрий настойчиво держался своего решения.
Оказалось, что дом находится в той самой деревне, где жил её дедушка. Его старый дом давно снесён, а на месте стояли чужие постройки. Тем не менее, теперь у неё был свой уголок, наполненный тёплыми воспоминаниями.
Не говори Грише, что дом на твоё имя, строго сказал Дмитрий, и не спрашивай почему.
Анечка кивнула, обещая молчать. Как объяснить Грише происхождение дома? Может, сказать, что она помирилась с мамой.
Позже выяснилось, что у Дмитрия, помимо
