Я, Аглая Петрова, вспоминаю то, как в старинных переулках Тверской области, в городе Кимры, судьба привела меня к службе в небольшом торговом предприятии. Однажды меня отправили в деловую поездку в столицу в Москву, где мы с коллегой Владимиром, тогда лишь двадцатипятилетним юношей, заключали важный контракт. После удачной сделки он, поднимая бокал, сказал: «Давай отметим, такие сделки редки». Я согласилась, и, распивая крепкий коньяк в гостиничном баре, мы открыли друг другу сердца. Внезапно он меня поцеловал, и в лифте, прижав к себе, я не смогла оттолкнуться его дыхание было сильнее любого напитка. Ночь в его комнате прошла, как сказка, полная пылкой страсти.
Вернувшись в Кимры, я доверилась подруге Тамаре, которой доверяла, как сестре. «Не влюбляйся в него», резко отрезала она. «Почему?» спросила я. «Он женат», ответила она, и эти слова прозвучали, как гром среди ясного неба. Я заставила Владимира признаться: «Да, уже год женат». Его жена, Елена, была мне незнакома, но я всё равно продолжала встречи в квартире, унаследованной от дедов, превращая их в тайный ритуал. С каждым днём я всё глубже погружалась в его мир.
Однажды, лежа рядом в воскресное утро, я решилась: «Владимир, разводись. Со мной будет лучше». Он посмотрел печально: «Люблю, но не могу». «Почему?» спросила я. «Её тяжело больна». Он шепнул, что у Елены обнаружили рак груди, операция назначена на четверг. Я молилась за неё, слёзы лились без остановки, и с того дня наши встречи стали редкостью.
Четыре месяца прошли, и Владимир всё реже приглашал меня. Я спросила, в чём дело. «Елена всё ещё больна, возможно, понадобится ещё операция», ответил он устало. Я просила подумать и обо мне, и он согласился встретиться в субботу. Ночь была жаркой, но разговор о разводе снова вспыхнул. Его лицо помрачело: «Никогда. Она сестра моего начальника». Я была ошеломлена, а его слова о раке звучали теперь как ложь.
В офис пришла статная брюнетка, которую провела Тамара к кабинету Владимира. «Кто она?» шепнула я. «Его жена», ответила Тамара. Я вошла под предлогом бумажной работы и увидела Елену, сияющую здоровьем, уверенной и элегантной. Я почувствовала себя крошечной мышью рядом с ней. Вернувшись, спросила у Тамары: «Слышала, что она больна раком?» «Нет, это пустяки, все бы знали», отрезала она. Тогда меня поразило, что всё это обман с самого начала.
Вскоре я начала тошнить, слабеть. Тамара предположила, что я могла забеременеть. Я проверила тест две полоски. Гинеколог подтвердил: уже два месяца. Я вспомнила ту ночь без предохранения и растерялась: держать ребёнка или нет? Позвонила Владимиру. «Сделай аборт», холодно сказал он. «Нет», ответила я. Он пригрозил уволить меня. Я решила родить, назло ему. Меня действительно уволили, но подруга помогла мне устроиться продавцом в книжный магазин к своему брату, который, хоть и сомневался, всё же принял меня.
Дочь родилась в седьмом месяце, хрупкая, но живая. Я назвала её Серафимой, в честь отца, которого я никогда не назову. Он бросил меня в самый тяжёлый момент, когда я осталась одна с ребёнком и без работы. Его образ всё ещё приходит ко снам красивый, но лживый, и сердце сжимается от боли. Он выбрал жену, карьеру, а меня вычеркнул, как лишнюю страницу в книге жизни. Но я не сломалась. Я расту Серафиму, каждый день борясь за неё, словно в войне с судьбой. Пусть он живёт в своей лжи, а я живу ради света, который она принесла в мою темноту.
