Прошли годы, прежде чем я научилась вспоминать об этом без боли, без того странного коктейля из стыда и благодарности, который я в свои девятнадцать даже не могла осознать. Сейчас мне за тридцать, я замужем, у меня растёт дочь, и жизнь давно разложила всё по полочкам. Но ту историю, нашу с ним тайну, я храню в сердце как напоминание о своих ошибках и о том, как важно, чтобы рядом оказался тот, кто спасёт тебя от других, от этого мира и, главное, от самой себя.
Когда мне было восемнадцать, я безумно влюбилась в Виктора Сергеевича друга моего отца. Он был старше меня почти на двадцать лет, умный, сдержанный, с лёгкой грустью в глазах. Типичный мужчина с историей: давно в разводе, работал в мэрии Нижнего Новгорода, от него всегда пахло дорогим одеколоном и тёплым хлебом.
Для меня он был как герой из старого кино: галантный, с тихим голосом, с взглядом, в котором можно было потеряться. Я мечтала о нём, писала в тетрадке его фамилию рядом со своей, верила, что это и есть та самая «большая любовь», о которой пишут в романах.
А он Он видел, что творится. И, слава Богу, не поддался ни на мой взгляд, ни на намёки, ни на глупые провокации. Держался строго, даже когда я, опьянённая юношеским максимализмом, пыталась привлечь его внимание.
Когда он отдалился, я обиделась. Решила «отомстить» так мне тогда казалось. И связалась с Витькой парнем, о котором ходили легенды: вечный гуляка, балагур, из семьи, где водка лилась рекой. Родители умоляли меня одуматься, мать рыдала, отец хлопал дверью. Даже Виктор Сергеевич пытался вставить слово, говорил, что я лезу в пропасть. А я я злилась. Мне казалось, он ревнует. Что все хотят «сделать из меня пай-девочку».
Я не слушала никого. И вскоре узнала, что беременна.
Витька исчез в тот же день. Я осталась одна напуганная, злая, униженная. Маме сказать не могла у неё самой нервы были на пределе, у отца скакало давление. Любая новость могла его добить. Я ночами ревела в подушку и не знала, что делать.
Однажды, собрав волю в кулак, я постучала в дверь Виктора Сергеевича. Он открыл и я разрыдалась у него на пороге.
Он ничего не спросил. Просто сказал:
Пойдём, разберёмся.
И мы разобрались. Его бывшая жена, которую я раньше осуждала, оказалась прекрасным врачом гинекологом с огромным опытом. Она вела меня от первого осмотра до самого конца а в моём случае это был аборт.
Виктор Сергеевич всё устроил сам: записал, оплатил, возил меня. Не читал нотаций, не упрекал. Просто был рядом. Каждый день.
Я знаю, он ни словом не обмолвился моим родителям. Он спас и меня, и нашу семью от боли, позора, горя. Поступил как человек чести. Как настоящий мужчина.
Через несколько месяцев он привёз меня в кафе, где мы молча пили чай, а потом он тихо сказал:
У отца стало хуже. Врачи говорят, что даже операция не поможет.
Внутри у меня что-то оборвалось. Папа умер через неделю. И всё это время Виктор Сергеевич был с нами. Держал за руку, разговаривал с мамой, помогал с организацией похорон. Он не боялся моих слёз. Плакал со мной.
Прошло много лет. Виктор Сергеевич давно уехал в Краснодар, женился во второй раз. Мы почти не общаемся, только изредка переписываемся. Но я никогда не забуду. За его молчание. За его защиту. За то, что не поддался моим глупым фантазиям и не сломал мне жизнь.
Не знаю, кем я его тогда считала то ли отцом, то ли рыцарем. Но он не дал мне упасть в грязь лицом. Сохранил и свою честь, и моё достоинство.
И до сих пор только мы вдвоём знаем эту тайну. Ни мама, ни муж, ни подруги никто.
Иногда кажется, что мир ещё держится благодаря таким людям, как Виктор Сергеевич. Тем, кто умеет молчать, понимать, прощать и быть рядом. Не из жалости из любви. Настоящей. Не книжной. А той, что спасает.
Эта история могла сломать меня. Но в итоге сделала сильнее. Благодаря одному человеку, который просто остался человеком.
