Тридцать пять лет мы делили одну судьбу, один кров, одни надежды. Но теперь, будто гром средь бела дня, наш союз рассыпается, и я, Людмила, стою среди обломков того, что казалось нерушимым. «Нам нужно расстаться», — сухо бросил мой муж, Игорь, и эти слова пронзили сердце как нож. Тридцать пять лет без ссор, без упрёков, с полной свободой — и вдруг всё разлетелось в прах. Как такое возможно? Я не верила, что наша история, начавшаяся в далёком Нижнем Новгороде, завершится так жестоко.
Сначала я думала, что это просто кризис. Игорь всегда был сдержанным, и я надеялась, что он одумается, вернётся, и мы заживём как прежде. Первое время мы ещё перезванивались, обменивались парой фраз, но с каждым днём его голос становился всё равнодушнее, а разговоры — короче. Потом он приехал. Я хлопотала, сварила его любимые щи, поехала встречать на станцию. Но когда он вышел из вагона и увидел меня, его лицо стало каменным — будто перед ним стояла чужая. Я заметила, но сдержалась, пытаясь разрядить обстановку. Шутила, улыбалась, делала вид, что всё в порядке. Но дома он отдалился окончательно. Даже не притронулся к еде, забрал нашу дочь, Аню, и увёз её за подарком, бросив меня в пустом доме.
Я решила не настаивать. Купила бутылку коньяка, думая, вечером поговорим. Но Игорь вернулся угрюмый, отказался от ужина и заперся у себя. Мои попытки завести разговор он обрывал резко, словно рубал топором. Тогда во мне вскипела злость. «Если не хочешь быть со мной, скажи прямо, а не молчи как рыба!» — вырвалось у меня. И он сказал. Сказал, что не видит нас вместе, что я все эти годы притворялась, не любила его, а только тянула из него соки. Его слова жгли, как раскалённое железо. Я хотела кричать, доказывать, что это ложь, но слова застряли в горле. Зачем держать того, кто уже давно ушёл душой?
На следующий день был день рождения Ани. Я надеялась, что этот праздник нас сблизит, но Игорь разрушил всё. При гостях он заявил: «Мы разводимся». Я не выдержала, вышла, оставив его объясняться с дочерью. Аня звонила, умоляла не спешить, но я знала — пути назад нет. Игорь подал на развод, и суд дал нам два месяца на размышления. Судья, измотанная чередой бракоразводных, смотрела на нас безразлично. «Пятый развод за сегодня, — пробормотала она. — И все пары — больше двадцати лет вместе». А нам было тридцать пять. Тридцать пять лет нежности, смеха, общих воспоминаний — и всё коту под хвост.
Теперь мы живём в одной квартире, но словно по разные стороны баррикад. Видимся редко, обмениваемся сухими фразами, и каждое слово отдаётся болью. Игорь преобразился: записался в качалку, похудел, на работе его повысили. Он даже сделал операцию, которую годами откладывал. Будто развод дал ему второе дыхание. А я? Я качусь в бездну. Недавно поскользнулась на ступеньках, грохнулась лицом об пол — сотрясение, синяк на пол-лица. На работе ещё хуже: контора разорилась, меня выставили за дверь. Игорь помогает деньгами, но его помощь холодна, как февральский ветер. Мы почти не разговариваем, и эта тишина давит, как камень.
Пока синяк заживает, я сижу дома, листаю старые фото. На них мы с Игорём — молодые, счастливые, но с каждым годом между нами всё больше пустоты. Мы отдалялись давно, просто я не хотела этого видеть. Теперь ясно: наша любовь угасла задолго до его слов. Я понимаю, что нельзя цепляться за прошлое, но сердце ноет: тридцать пять лет! Как можно вычеркнуть всю жизнь? Я не стану умолять его вернуться, не стану унижаться. Но и отпустить не могу — слишком больно.
Аня пытается нас помирить, но в глазах Игоря читаю лишь пустоту. Он уже не мой. Жду, когда заживёт лицо, чтобы начать искать работу, начать жить заново. Но пока я одна, среди старых снимков, где мы ещё были вместе, и каждый из них напоминает, что я потеряла не только мужа, но и саму себя. Тридцать пять лет — это целая жизнь, и теперь я не знаю, как жить без неё.
