Материнская тревога
Не винить мать, коль у взрослого сына жизнь не клеится, но никто, кроме нее, не придет на помощь. Лишь мать молится за чадо свое и ждет его. Ждет и любит.
Варвара Петровна одна подняла троих сыновей. Судьба не поскупилась на испытания — рано забрала мужа её, Василия. Прожили вместе всего четырнадцать лет, сердце его не выдержало.
Горе своё Варвара Петровна переживала втихомолку, не показывая никому глубину страданий, а они въелись в душу. Рассуждала так:
— Нельзя детям слабость свою показывать, хоть и сыновья меня поддерживают, лишних хлопот не создают. Я крепкая, всё вынесу, — думала по ночам, порой слёзы душили, а утром — снова собранная, как ни в чём не бывало.
Старшие, Григорий и Степан, — погодки. Когда Василия не стало, им было тринадцать и двенадцать, а младшему, Алёшке, всего три годика.
Однажды Григорий случайно увидел, как мать плачет, украдкой смахивая слёзы. Подошёл, обнял.
— Мам, ну что ты… Без отца тяжело, но мы с Стёпкой поможем. Скажи — и всё сделаем.
— Господи, сынок, какой же ты у меня взрослый да разумный. Спасибо, родной. Всё переживём, подрастёте — легче станет.
Старшие всегда держались друг за друга. В школу — вместе, домой — вместе. Если кто задирался, стояли горой. Поодиночке на них и не лезли — знали, братья не дадут в обиду. Хлопот с ними Варвара Петровна не знала — учились хорошо, по дому помогали. Жили в крепком доме в небольшой деревне. Дом строил Василий — на совесть, для большой семьи, да вот судьба распорядилась иначе.
Шли годы. Григорий со Степаном один за другим ушли из дома, отслужили в армии, женились, подарили матери внуков. Навещали часто, заботились — ведь она у них одна.
— Мам, дров надо — скажи, я приеду, всё улажу, — наказывал Григорий, когда привозил семью в гости.
Он, как старший, присматривал и за Степаном, который тоже удачно женился. Варвара Петровна души не чаяла в невестках. С первых дней отношения сложились тёплые. Если соседка заговаривала о снохах, Варвара только доброе вспоминала.
— Варь, мой Ванька какую-то Ленку привёл. Откуда он её выкопал? Вокруг девушки хорошие, а эта — букой смотрит. Со мной и слова не промолвит, всё через Ваньку. Не знаю, как жить, — жаловалась соседка Марфа.
— Меня Бог миловал, — отвечала Варвара. — Мои снохи — золото. Без подарка не приедут, хоть мелочь, да привезут. Да и продукты не забывают. Заходи, чайку попьём, конфетами угощу — мои привезли, таких я и не пробовала.
— Ладно, заскочу, как обед состряпаю, — обещала Марфа, а Варвара Петровна знала: разговор снова зайдёт о Ленке.
— Чужая семья — потёмки, — думала она. — Им самим разбираться. Мне бы с Алёшкой управиться.
Младший, Алёшка, родился, когда Григорию было десять. Рос он болезненным, часто хворал. Мать не раз лежала с ним в больнице. Потому и жалели его все, берегли как зеницу ока. Особенно после смерти отца. Варвара старалась оградить его от любых невзгод.
— Гриша, Стёпа, присмотрите за братом, пока я на работе, — наказывала она. — Следите, чтобы тёплое надел, а то опять простудится.
— Мам, да он у нас упрямый! — ворчал Степан. — Говорю — не лезь, а он назло лезет. Пользуется, что маленький. Как-нибудь так всыплю, что мало не покажется!
— Ну что ты, сынок, он же младшенький. Подрастёт — поумнеет, — успокаивала мать.
Григорий считал себя почти главой семьи. Конечно, последнее слово было за матерью, но среди братьев — он. Потому и помогал ей, и младших вёл в строгости. Алёшку за уроки сажал, проверял, ругал, если тот не сделал.
— Алёха, не позорь нас со Стёпкой. Мы в школе хорошо учились, а ты — смотри у меня! — и сжимал кулак.
Вольготнее Алёшке стало, когда братья один за другим ушли в армию, потом женились и не вернулись в родной дом. Навещали, но это уже было не то.
Алёшка жил с Варварой Петровной вдвоём, вырос под её крылом, согретый любовью. После школы уехал в город, поступил в техникум на механика.
Через полтора года, приехав на каникулы, сообщил:
— В следующий раз привезу невесту. Зовут Дашка.
— Сынок, ты что, жениться собрался? — всплеснула руками мать.
— Ну не сразу! Поживём пока. Все так теперь делают, мам, ты в деревне от жизни отстала, — ответил он резко. Мать нахмурилась, но промолчала — сын же.
На последние каникулы перед выпуском Алёшка привёз девушку познакомиться.
— Мам, это Даша. Поженимся, как техникум окончу. Прошу любить и жаловать. — Улыбнулся и добавил: — Поживём тут немного. Пусть привыкнет к нашей почти деревенской жизни. Она в частном доме никогда не жила.
— Здравствуйте, тётя Варя, — бойко поздоровалась девушка.
Варвара Петровна засуетилась:
— Конечно, родные, поживите! Проходите в горницу, я самовар поставлю.
Старалась не показывать настороженности, но украдкой разглядывала невестку. Причёска у той была странная — будто розовые и сиреневые нити спутались. Джинсы — дырявые, в обтяжку.
За обедом Даша завела разговор:
— А сколько тут квадратный метр стоит? Дом-то большой.
— Этот дом Василий строил, — ответила мать. — Лучшим плотником в округе был, люди уважали. Всю молодость на него положили. Цена каждому метру — наш пот да силы.
— Ну раз дом такой, значит, и наследство отличное оставил? Мастером же был знатным, — не унималась Даша.
Варвара Петровна строго ответила:
— Наследство — дом да что в нём есть.
Видела, как та разочарованно посмотрела на Алёшку, и поняла: не ту девушку сын выбрал.
«Моего Алёшку, как вещь в лавке, оценивает. Видно — не любовь, а расчёт», — думала Вар
