— Где мой автомобиль? — Татьяна застыла на пороге гаража, глядя на пустое место, где должна была стоять её синяя «Лада».
— Не шуми так, — Виктор даже не оторвался от верстака, где ковырялся в железках. — Отдал Иришке на денёк.
— Как это — отдал? — голос Татьяны дрогнул. — Без моего согласия?
— Ну и что? Твоя же подруга. У неё машина в сервисе, а завтра к доктору надо. Вот и помог.
Татьяна почувствовала, как кровь ударила в виски. Они поженились восемь лет назад, когда ей было сорок два, а ему — пятьдесят. Она думала, что в такие годы люди уже понимают, что такое личные границы.
— Витя, это моя машина! — она вошла в гараж и встала перед мужем. — Я её покупала, я за неё плачу, я на ней езжу!
— Ну и? — он наконец поднял глаза. — Скупердяйничаешь что-то. В семье всё общее.
— Общее? — Татьяна чуть не засмеялась, но вместо этого комок подкатил к горлу. — Мне завтра на работу. Как я доеду?
— На троллейбусе. День переживёшь.
— На троллейбусе? — она не верила ушам. — Два часа в один конец? Витя, ты в своём уме?
Муж пожал плечами и снова уткнулся в инструменты.
— Ира обещала к вечеру вернуть. Не помрёшь.
Татьяна вышла, руки дрожали. Достала телефон, набрала Ирину.
— Ало, Ира? Татьяна. Слушай, мне завтра машина нужна. Можешь на такси съездить?
— Танюш, привет! — голос подруги звучал виновато. — Прости, но у меня дела. Не только к врачу, но и к маме в Подмосковье. Она там одна, помочь надо.
— Ира, это моя машина, — Татьяна сдерживалась. — Я не разрешала её брать.
— Но Виктор разрешил. Сказал, ты не возражаешь.
— Я очень возражаю! Верни сейчас же!
Пауза.
— Ну что ты как чужая? Подруги же. Один день потерпишь.
— Чужая? — Татьяна почувствовала, как голос срывается. — Ира, я тебе три раза в долг давала, когда зарплату задерживали. Лекарства привозила, когда ты болела. И я теперь чужая?
— Зачем старое ворошить? — подруга занервничала. — Я всё вернула.
— Не всё. Три тысячи ещё должны.
— Какие три тысячи? Мы же договорились, что это за то, как я твоего кота кормила, когда ты после аппендицита лежала!
Татьяна закрыла глаза. Она помнила тот разговор иначе. Ира просто просила не торопить с возвратом, а про кота — ни слова.
— Верни машину до вечера. Или заявлю в полицию.
— Как хочешь, — бросила Ира и отключилась.
Татьяна зашла в дом, рухнула на диван. Через полчаса появился Виктор.
— Ты чего на Ирку наехала? — начал он без предисловий. — В слезах звонила.
— Когда?
— Только что. Говорит, ты её обозвала, долги припомнила. Стыдно, Таня.
— Мне стыдно? — она вскочила. — Витя, это моя машина! Я решаю, кому её давать!
— Решаешь, решаешь. Но мы же семья. В семье всё делится.
— Тогда почему ты меня не спросил?
Виктор замолчал, плюхнулся в кресло, включил телевизор.
— Потому что знал — откажешь. Раньше добрее была.
Эти слова резанули. Татьяна вспомнила себя восемь лет назад — мягкую, уступчивую, готовую на всё, лишь бы не остаться одной. Но машину она купила на деньги от продажи дачи, которую оставил отец. Первая в жизни, о которой мечтала с юности.
— Витя, а если бы Ира попросила твой мотоцикл?
— Мотоцикл — другое. Это мужское.
— А машина — бабское?
— Машина — для всех. Мотоцикл — для мужиков.
Татьяна поняла — разговор бессмыслен. Пошла на кухню, начала готовить.
За восемь лет она привыкла: Виктор решает за обоих. Куда ехать отдыхать, какую мебель брать, кого приглашать. Сначала это казалось заботой. Теперь она чувствовала себя не женой, а приложением.
А теперь он раздаёт её вещи, как свои.
— Ужин готов, — крикнула она.
— Не буду. Аппетит пропал, — ответил Виктор.
Татьяна ела одна. Потом лежала, глядя в потолок. Муж пришёл поздно, лёг на край кровати, отвернулся.
Утром она встала в пять, чтобы успеть на первый автобус. Добиралась два с половиной часа. Начальник хмуро посмотрел, когда она вошла на полчаса позже.
— Проблемы с транспортом?
— Да, машину чинят, — солгала Татьяна.
Весь день она думала о том, как дошла до жизни такой. Когда стала врать начальнику, чтобы не объяснять, что муж раздаёт её вещи без спроса?
Вечером — снова два с половиной часа в пробках. У дома ждал сюрприз: «Лада» стояла на месте. Облегчение смешалось с гневом.
— Вернули, — сказал Виктор.
— Вижу.
— Ира извиняется. Не хотела расстроить.
— Понятно.
— Тань, давай не ссориться. Ерунда какая.
— Ерунда? — она повернулась. — Ты понимаешь, что я потратила пять часов на дорогу? Опоздала? Начальник теперь считает меня ненадёжной?
— Ну извини. Не подумал.
— Не подумал? А когда ты думаешь, принимая решения за меня?
Виктор пожал плечами.
— О семье думаю. О людях.
— А обо мне?
— О тебе тоже. Но ты же крепкая.
Татьяна села, закрыла лицо руками. Крепкая. Да, она работала, содержала дом. А муж считал, что может распоряжаться её вещами, потому что она «не пропадёт».
— Витя, а если я отдам твой мотоцикл без спроса?
— Ты что, сдурела? — он опешил. — Это же моё!
—
