Зять попросил освободить комнату
Галина Семёновна застыла с глиняной кружкой в руках, когда до неё донеслись из прихожей слова зятя. Он говорил по телефону тихо, но стены в брежневке были как бумажные, и каждое слово чётко проникало в кухню.
— Мам, понимаю, что тесно. Но что поделаешь? Пока не найдём съёмное жильё, придётся терпеть… Нет, она не злая, не придирается. Просто хочется уже своего пространства, понимаешь?
Галина осторожно опустила кружку на стол. Сердце забилось так, что даже в глазах потемнело. Она затаила дыхание — Андрей продолжал:
— Оля пока в неведении. Боюсь расстроить, она ведь к бабушке прикипела… Нет, теща ничего плохого не делает, просто чужая душа — потёмки. Ты же сама знаешь.
Чужая душа. Эти слова впились в сердце Галины, как гвоздь. Она прожила в этой квартире тридцать пять лет, поднимала здесь Сашу одну, после того как муж сбежал с молодой бухгалтершей. А теперь она — чужая душа в собственном гнезде.
Дверь в коридоре скрипнула, раздались шаги. Галина схватила тряпку и принялась вытирать уже чистый стол.
— Доброе утро, Галина Семёновна, — Андрей вошёл на кухню, потянулся к заварнику.
— Доброе, — коротко ответила она, опустив взгляд.
За десять лет совместной жизни они так и не перешли на «ты», несмотря на все её попытки. Андрей был вежлив, даже учтив, но между ними всегда висела незримая завеса. Галина списывала это на его характер — зять был человеком замкнутым, неразговорчивым. А оказалось, просто считал её лишней.
— Саша ещё спит? — спросил Андрей, заливая кипяток в чашку.
— Спит. Вчера поздно вернулась, у них проверка на работе.
Андрей кивнул, помешал чай. Галина украдкой наблюдала за ним. Высокий, крепкий, с волевым подбородком — мужчина как мужчина. Саша им восхищалась, то и дело твердила подругам: «Мне с Андреем как за каменной стеной!» А вот стена ли Галина Семёновна для зятя — вопрос интересный.
— Кстати, Галина Семёновна, — Андрей отставил чашку, — хотел с вами поговорить.
У женщины похолодело внутри. Неужели сейчас? В лоб?
— Я слушаю.
— Мы с Сашей нашли съёмное жильё. Неподалёку, в новостройке. Хорошая двушка, за тридцать пять тысяч.
Галина медленно опустилась на табурет. Ноги будто подкосились.
— То есть… съезжаете?
— Ну да. Нам уже за тридцать, пора и своё гнездо вить. А вы тут спокойно поживёте, никто не побеспокоит.
Никто не побеспокоит. Господи, да разве они ей мешали? Наоборот, только благодаря им квартира не превращалась в склеп одинокой старухи.
— Саша в курсе?
Андрей замялся.
— Пока нет. Хотел сначала с вами обсудить. Она ведь привыкла… К вам, к дому. Может, воспримет в штыки.
— Может, и воспримет, — тихо сказала Галина. — Это её родные стены.
— Да, понимаю. Но вы же не против? В смысле, не обидитесь? Это не от хорошей жизни, просто хочется отдельной жизни.
Галина подошла к окну. Во дворе бабушки кормили воробьёв, дети катались на качелях. Обычное утро, а для неё — рубеж. До и после.
— Не обижусь, — ответила она, не оборачиваясь. — Ваше право.
— Спасибо за понимание. Я Саше сегодня скажу.
Андрей допил чай, сполоснул кружку и вышел. А Галина так и стояла у окна, глядя в никуда. Чужая душа. Выходит, десять лет она жила рядом с человеком, для которого была чужой.
Вечером Саша влетела в квартиру как вихрь.
— Мам! Представляешь, Андрей нашёл съёмную квартиру! Говорит, отличный вариант, в новом доме!
Галина отложила вязание.
— Да, он мне говорил.
— И что думаешь? — Саша плюхнулась рядом на диван. — Я, честно, в растерянности. С одной стороны, своё жильё — это здорово. С другой — как тебя одну оставить?
— Дочка, вы взрослые люди. Пора и отдельно пожить.
— Но я буду скучать! И ты будешь! Я ведь к тебе привыкла, к дому нашему. Помнишь, как в детстве сказки на ночь читала? А твои пироги с картошкой! Андрей, кстати, их обожает.
Обожает. Интересно, говорил ли он об этом своей маме, когда жаловался на тесноту?
— Сашенька, не переживай. Я не одна, соседи есть, подруги. Да и работа не даст заскучать.
— Мам, а может, с нами? — неожиданно предложила дочь. — Квартира двушка, мы в одной комнате, ты — в другой. Почти как здесь.
Галина представила лицо Андрея при этих словах. Наверное, побелел бы как мел.
— Нет, дочка. Молодым нужно отдельное жильё. Это правильно.
— Но я не хочу тебя бросать! — Саша вскочила, обняла мать. — Ты для меня роднее всех! Помнишь, когда папа ушёл, ты сказала: «Мы с тобой — одна команда»? Так вот я свою команду не предам!
— Ты не предаёшь, а живёшь своей жизнью. Так и должно быть.
— А если Андрей против?
Галина мягко высвободилась из объятий.
— Саша, садись. Поговорим серьёзно.
Дочь послушно опустилась на диван. В этот момент она выглядела той же девочкой, что двадцать лет назад прибегала делиться школьными тайнами.
— Скажи честно, — начала Галина, — это твоё желание или Андрея?
— Как это? Он предложил, я согласилась. Вроде логично…
— А если бы он не предложил?
Саша задумалась.
— Не знаю. Наверное, и не подумала бы. Мне тут хорошо, уютно. И тебе спокойнее, когда я рядом.
— Значит, это его инициатива.
— Ну да. А что в этом плохого? Мужчина должен быть главой семьи.
— Должен. Только вот в чьей семье?
Саша нахмурилась.
— Мам, ты к чему ведёшь?
Галина вздохнула. Не хотелось ей открывать правду, но и молчать дальше не было сил.
— Я случайно подслушала разговор Андрея. Он жаловался матери, что устал от чужого человека в квартире.
— Чужого? — переспросила Саша. — Какого чужого?
— Меня. Я для него чужая, оказываГалина обняла дочь и тихо прошептала: «Всё будет хорошо, родная,» — и впервые за долгие годы почувствовала, что сквозь трещины в сердце пробивается лёгкий свет надежды.
