Оля вернулась из школы и заметила мамино пальто в прихожей. Казалось странным — в это время мама обычно на работе. Сбросив рюкзак, девочка заглянула в гостиную.
Мама лежала на диване, отвернувшись к стене, в той же одежде, в которой уходила утром.
«Мама?» — осторожно позвала Оля.
Та повернула голову, и дочь увидела её заплаканные глаза.
«Ты заболела?»
Мама молча отвернулась. Оля постояла в нерешительности, потом пошла на кухню. Разогрела суп, ела, не поднимая глаз от тарелки. Вдруг заскрипела дверь — вошла мама, села напротив, дрожащими руками обхватив чашку.
«Хочешь чаю?» — Оля торопливо налила кипяток.
Мама покачала головой. Ложка в её руке застучала о фарфор, чай расплёскивался.
«Мама, хватит!» — девочка вскрикнула.
Чашка опрокинулась. Пока Оля вытирала лужу, мама прошептала:
«Папа ушёл. Навсегда».
Плечи её затряслись. Оля обняла её, но внутри всё сжалось. Теперь она понимала, почему родители так часто ссорились.
У Марины, её подруги, мама была другой — в ярком халате, с накрашенными губами, смеялась громко. Однажды они делали уроки, когда пришёл папа Марины с цветами. Он обнял жену, та рассыпалась в смехе.
«У вас праздник?» — шепнула Оля.
«Нет, папа просто так дарит», — пожала плечами Марина.
Теперь всё встало на свои места. Её папа не любил маму. Возможно, нашел кого-то вроде Марининой мамы.
Через два месяца они переехали в однокомнатную квартиру на окраине. Мама спала на кровати, Оля — на узком диване. Уроки делала на кухне. Иногда проходила мимо их старого дома, но зайти боялась.
Потом она поступила в институт, встретила Антона. Однажды он уговорил её навестить отца.
Дверь открыла незнакомая женщина в простой футболке.
«Вы к кому?»
«К папе. К Дмитрию Николаевичу».
Отец вышел, постаревший, седой. Разговор вышел неловким. Женщина, Люда, позвала их на чай, но Оля чувствовала себя чужой.
«Заходите ещё», — сказала Люда на прощание.
Но Оля не хотела возвращаться. Лишь через год, перед свадьбой, решила сообщить отцу.
Дверь открыла та же женщина, но теперь холодная, отстранённая.
«Он умер. Два месяца назад».
«Почему нам не сказали?»
«Не до вас было».
Дверь захлопнулась.
Антон настаивал: «Ты наследница. Нужно подать заявление».
Но в нотариальной конторе выяснилось — отец умер больше полугода назад. Люда уже продала квартиру и исчезла.
«Она всё подстроила», — злился Антон.
Но Оля махнула рукой. Квартира, отец, прошлое — всё это больше не имело значения. Они с Антоном взяли ипотеку, и он настоял, чтобы оформили жильё на неё.
«Чтобы никто не смог отнять», — сказал он.
Оля кивнула. Всё, что осталось от отца, — это память. И больше ничего.
