Марина проснулась с ощущением, что сегодняшний день должен стать для неё особенным. Утро выдалось ясным, и, сварив кастрюлю душистых щей, она подумала: «А не сходить ли в лес? Говорят, грибов уже полно. Да и развеяться не помешает.» Накинув лёгкую кофту, она оставила щи на плите и, притворив калитку, направилась к лесу, начинавшемуся прямо за огородами. Шла в одиночестве — так было всегда, ведь жила она одна.
Марине только что исполнилось пятьдесят. Десять лет как не стало её супруга Сергея — человека доброго, надёжного, с городской внешностью, но деревенской душой. Он уговорил её остаться в родном селе, где воздух пахнет черёмухой, где каждый сосед — почти родня. Здесь они построили дом, вырастили двоих сыновей, теперь уже взрослых и живущих в Питере. А Марина осталась одна — с крепким домом, памятью о Сергее и редкими звонками от детей.
Лес стоял тихий, прогретый осенним солнцем. Марина собирала грибы — боровики, подосиновики, лисички — и на время забыла о своей тоске. Но вот она наклонилась за очередным грибом, как вдруг услышала за спиной хруст ветки. Обернулась — и застыла. Перед ней стоял мальчишка лет двенадцати. Глаза красные, лицо испуганное.
— Ты кто? — удивилась Марина. — Что ты тут один делаешь?
— Я Ваня… заблудился. Я из деревни Ягодное. Пошёл за грибами, а теперь не знаю, как назад…
Марина ахнула. До Ягодного было добрых пять километров.
— Пойдём ко мне. Поешь, отогреешься, а там видно будет, — сказала она, и они вместе направились к её дому.
Дома Марина усадила Ваню за стол, налила щей, нарезала ржаного хлеба, поставила квашеную капусту. Мальчик ел так жадно, что у неё сердце сжалось.
— Ты давно не ел? — спросила она мягко.
— С утра… А утром только чай…
Оказалось, Ваня живёт с отцом — Артёмом. Мать умерла, когда мальчику было семь. Отец работает где придётся — то крышу починит, то забор поправит, — так и живут. Квартиру снимают, документы у отца пропали — обманули его на заработках в Москве.
Марина не раздумывая позвала соседа Михалыча, и тот на своей «копейке» отвёз Ваню домой. Там они и познакомились с Артёмом — высоким, усталым, но с добрыми глазами. Он крепко пожал Марине руку, поблагодарил. Ваня же стоял рядом, смотря на неё так, будто она уже стала ему родной.
А на следующий день Марина не могла сосредоточиться. Мысли всё время возвращались к Артёму. И дело было не только в том, что он был ровесником и приятным мужчиной. В нём было что-то… родное. Не как в тех, с кем она сталкивалась в суете городских поездок. Вечером она подолгу сидела на крыльце, вспоминая его слова.
Через три дня к ней пришли гости. Ваня — с коробкой печенья, Артём — с пучком ромашек. ПиОни сидели за чаем, смеялись, а через неделю Артём пришёл уже с инструментами — починить скрипящую дверь и подправить забор.
