Ну слушай, вот какая история. Моя мать, Лидия Петровна, в свои 45 лет умудрилась вляпаться в историю, а теперь ждёт, что мы с мужем будем вытаскивать её из этого болота. «Как тебе не стыдно, родную мать бросаешь?» — шипит её соседка. Но почему я должна разгребать то, во что она вляпалась сама, хотя я её сто раз предупреждала? У нас и так своих забот хватает, а теперь ещё и её драмы на нашу голову.
«Пусть твой Сергей с ним поговорит по-мужски!» — ноет мать, умоляя, чтобы мой муж влез в её разборки. А я только глаза закатываю: с чего бы ему это делать? Муж — не её личный телохранитель, да и мне неохота в это вникать. Она же сама связалась с этим человеком, вот теперь пусть и расхлёбывает.
Мне 29, мы с Сергеем женаты семь лет. Живём в Екатеринбурге, в двушке, которую взяли в ипотеку. У нас дочь Таня, и жизнь как у всех — работа, садик, домашние хлопоты. Когда Таня пошла в сад, я вышла на работу, и мы потихоньку строим свою жизнь. А мать? Взяла и решила в 45 лет всё изменить. «Выхожу замуж!» — как гром среди ясного неба объявила через два года после нашей свадьбы.
Я росла без отца. Мать родила меня без брака, и кто он — до сих пор загадка. Жили мы скромно в однушке, которую она купила, продав бабушкину хатку в деревне. О её личной жизни я знала мало — пару ухажёров мелькало, но ничего серьёзного. И тут — раз, замужество! Я удивилась, но не стала спорить. «Зачем тебе штамп в паспорте? Просто живите вместе», — советовала. Но она уже неслась к своей мечте, не слушая никого.
Через пару месяцев после свадьбы — новый удар: «Мы с Владимиром продаём квартиры и берём двушку!» Я обалдела. У него была дочь от первого брака, его квартира — старая однушка на окраине, а мамина — в центре. Разница в цене огромная, и решение — чистое безумие. «Мам, зачем? Детей вы не планируете, для чего вам столько места?» — пыталась образумить её. Она отмахнулась: «Нам так удобнее. Я ночью читаю, а ему свет мешает. Да и вообще, это моё дело!» Я спросила про его работу. «Пока не работает, — ответила она. — Вот как квартиру купим, тогда устроится». А пока он сидел на её шее.
Они переехали, он взялся за ремонт, а я была занята своими делами — мы с Сергеем как раз покупали жильё, потом родилась Таня. Мать заезжала к внучке пару раз за два года, всё её время съедал новый муж. Но потом она стала приходить чаще, жалуясь, что дома «невмоготу». А потом я увидела у неё синяк. Вот тогда-то и вылезла правда. Владимир, оказывается, был закодированным алкашом, но кодировка кончилась. Пинал баллон, терял работу, находил новую — и так по кругу. «Уходит в загул, его выгоняют, — рыдала мать. — Не знаю, что делать».
«Бросай его! — кричала я. — Продавай квартиру, забирай свою долю и живи спокойно!» Но она боялась. Боялась его гнева, его угроз. И начала клянчить у Сергея: «Пусть поговорит с ним, по-мужски объяснит!» Сергей наотрез отказался. «Это их личные разборки, пусть сами решают», — сказал он, и я с ним согласна. С чего бы ему лезть в этот бардак? Он не обязан спасать мою мать от её же ошибок. Но она обиделась: «Какой зять! Даже родную тёщу защитить не хочет!» Я парировала: «Если бы меня кто-то таранил, он бы стеной встал. Но твои проблемы — это развод и суды, а не драка».
Мать хлопнула дверью, а Сергей затаил обиду. Но она не унялась — стала приезжать к нам чуть ли не каждую неделю, жаловаться, а то и ночётку проситься. Нам с Сергеем это осточертело — у нас своя семья, свои дела. А тут ещё Владимир начал звонить пьяным, угрожать. Потом протрезвлялся, мать возвращалась — и всё по новой. Теперь он и трезвый её унижал, денег не давал. «Почему ты терпишь? — ору я. — Уходи!» А она шёпотом: «Страшно. И защиты нет».
Соседи её жалеют, и одна даже решила на меня наехать. «Раз муж не помогает, сама разбирайся! — заявила. — Забери мать к себе, пусть с внучкой сидит!» Я ошалела. С чего вдруг? Я и сама справляюсь, а мать пусть сама решает свои проблемы. Она обвиняет меня, будто я злюсь из-за квартиры, из-за наследства. А недавно выдала: «Я ради тебя в молодости ничем не жила, а ты теперь меня бросила!»
Меня просто перекосило от обиды. Её выбор — рожать меня без отца, отказываться от личной жизни, связываться с этим человеком — всё её решение. А теперь я виновата? Она сама себе яму выкопала, а я не хочу в неё падать. У нас с Сергеем своя жизнь, и мы не обязаны тащить её проблемы. Но каждый её звонок, каждый визит — как нож в сердце. Я устала, и мне больно смотреть, как она тонет, но я не могу жертвовать своей семьёй ради её ошибок.
