В старинном городке Златогорске, где осенние ветры гуляют по кривым переулкам, молодая женщина по имени Варвара Морозова лежала в больничной палате. Ей недавно вырезали аппендицит, но началось воспаление, и доктора не спешили её отпускать.
Зачем торопиться? Варвара на больничном, её швейная мастерская подождёт. В фабричном общежитии, где она снимала угол, соседка Галя была рада остаться одной. Теперь её жених Витя мог приходить когда угодно, хоть до рассвета. А у Варвары никого не было. Не такая она, как бойкая Галя — тихая, скромная, даже слишком. В свои двадцать шесть лет не блистала красотой, да и жизнь как-то не клеилась. Галя скоро замуж выйдет, а Варваре, скорее всего, подселят новую соседку. Жилья не хватает, новых домов не строят, а рабочие руки нужны.
Обо всём этом думала Варвара, глядя в окно на хмурое небо Златогорска. Взгляд её иногда останавливался на соседке по палате — пожилой Фёкле Степановне. Та часто дремала, но, проснувшись, заводила неторопливые беседы. Варвара рассказала свою историю: родители умерли, старший брат запил, промотал всё и теперь сидит за кражу.
«Одна я, тётя Фёкла, совсем одна», — вздыхала Варвара.
«А жених-то есть?» — с любопытством спросила Фёкла Степановна. «Или не было?»
«Нет и не было. Подруга одна, да и та скоро замуж. А у вас родня есть?»
«Есть, конечно!» — улыбнулась старушка. «Не кровная, да сердцу дороже. Мои сорванцы всегда рядом. Что сломается — починят, что покрасить надо — не откажут.»
И Фёкла Степановна поведала историю, от которой у Варвары округлились глаза. Жила она в старом доме на окраине, доставшемся от родителей. Муж давно умер, детей не было. Но Фёкла, обожавшая ребятишек, привечала дворовых мальчишек.
«Испечёшь, бывало, драников или пирожков с картошкой — и зовёшь их. Летят, сломя голову, садясь за стол — штук пять-шесть. Родители их с утра до ночи на заводе, а они сами по себе.»
«А ваш муж не возмущался?» — удивилась Варвара.
«Ворчал, — усмехнулась Фёкла Степановна. — Да ребята ему дров наколют, воды наносят. Вот и терпел, раз тяжёлую работу за него делали.»
«А где теперь эти мальчишки? Выросли? Помогают?»
«Как же не помогать!» — с гордостью ответила старушка. «Своих детей приводят, а кто постарше — те сами забегают. А мне радость! Всё драники да пирожки поджидают. Даже в больницу ко мне ходили.»
Варвара припомнила, что действительно видела, как к Фёкле Степановне приходили гости, но тогда была слишком занята своими мыслями.
«Недолго мне осталось, внучка, — вдруг тихо молвила Фёкла Степановна. — А есть у меня двое сорванцов — Ванька да Петька. Не сироты, да почти что. У одного отец пьёт, у другого мать на трёх работах. А они одни, как волчата.»
«И вы их кормите?» — удивилась Варвара.
«Не только кормлю. Уроки вместе делаем, по дому помогают. А то улица затянет. Сердце за них болит.»
Через пару дней к Фёкле Степановне навестились гости. В палату ворвались два десятилетних мальчишки — Ванька и Петька, а с ними их родители: усталый мужчина и измученная женщина. Варвара уже могла ходить, поэтому вышла, чтобы не мешать.
Когда она вернулась, Фёкла Степановна спала. На тумбочке лежали яблоки, пачка сушек да бутылка ряженки. Варвара смотрела на старушку и не понимала, откуда у неё столько сил заботиться о чужих детях. Смогла бы она сама так? Тут вспомнила, что Фёкла Степановна упомянула ещё одного мальчишку — Тошку. Тот частенько ночевал у неё, потому что дома родители пили.
Отец Тошки приходил, кричал, что старуха балует его сына, запрещал тому ходить.
«А что я могу? — с грустью говорила Фёкла Степановна. — Прибежит, поест, да и полку прибьёт. В тот раз у меня спина разгибаться не давала, так он сказал, что пришёл не за едой, а помочь.»
Помолчав, добавила:
«Ребятишки чуткие, не то что иные взрослые. Не жадные, не злые. Просто одинокие.»
Варвара собиралась на выписку, а Фёкла Степановна слабела. Переживала, как её мальчишки без неё. Вскоре к ней пришёл гость — статный мужчина в строгом костюме, с кожаным портфелем. Варвара хотела выйти, но Фёкла Степановна остановила:
«Вот, Варя, это мой Стёпка, на глазах вырос. Познакомься.»
Варвара назвалась, смутилась и вышла. Чувствовала себя бледной, худой после болезни, в больничном халате. Стёпка был видный, а она — совсем не в форме.
Он долго сидел у Фёклы Степановны. Варвара вернулась, сделала вид, что читает, но краем глаза заметила, что он поглядывает на неё. Щёки её горели. Уходя, он обнял старушку, подошёл к Варваре и сказал:
«Приятно познакомиться. Выздоравливайте, я ещё зайду.»
Через день он вернулся, принёс ей компот. Фёкла Степановна спала после укола, и Стёпа ушёл, смахнув слезу. Просил передать привет.
К вечеру Фёкла Степановна проснулась, от ужина отказалась. Варвара сидела рядом, держала её за руку.
«Слушай, Варя, — прошептала старушка. — Стёпка нотариус, в первый его приход я дарственную на тебя оформила. Паспорт твой из тумбочки взяла, прости. Живи в моём доме. Не хоромы, да свои. Одно прошу: не бросай мальчишек.»
Варвара онемела.
«Чего молчишь? Их трое: Ванька, Петька да Тошка-озорник. Присмотр нужен, чтоб не пропали, как твой брат. Обещаешь?»
Варвара разрыдалась.
«Не брошу, Фёкла Степановна. Пригляжу. Только вы живите.»
Но старушка уже дремала, с лёгкой улыбкой.Через год в доме Фёклы Степановны уже гремели детские голоса, пахло свежей выпечкой, а Варвара и Стёпка, ставшие мужем и женой, с улыбкой смотрели, как Ванька, Петька и Тошка возятся во дворе, зная, что доброта Фёклы Степановны живёт в их сердцах.
