**ТЕНЬ ЧУЖИХ ЖЕЛАНИЙ**
— Почему я должна уезжать, если квартира моя? — голос Лидии звучал спокойно, но в нём чувствовалась твёрдость, как у булата.
Лидия всегда знала, что её трёхкомнатная квартира в самом сердце Нижнего Новгорода — подарок судьбы, доставшийся от бабушки Агафьи Семёновны. Когда старая женщина завещала жильё любимой внучке, родня шептала за спиной и косилась, но оспорить волю покойной никто не осмелился. Бумаги были оформлены безупречно — крепче брони.
Когда Лидия вышла замуж за Дмитрия, он перебрался к ней. Квартира стала их семейным гнёздышком, хотя по закону принадлежала только Лидии. Дмитрий тогда шутил: «Женился на домовладелице — теперь живу, как при царице!» Шутки казались безобидными, и Лидия верила, что их обоих это устраивает.
Первые месяцы брака напоминали страницы из романа. Дмитрий готовил завтраки, сам убирал за собой, приносил домой сумки с продуктами. Он работал слесарем на заводе, зарабатывал неплохо, и общий бюджет держался крепко. Лидия, регистратор в поликлинике, получала скромнее, но её вклад был стабильным.
Свекровь, Наталья Фёдоровна, поначалу держалась сдержанно. Навещала раз в месяц, привозила домашние заготовки, расспрашивала о жизни молодых. Лидия встречала её радушно, накрывала стол, старалась быть приветливой. Наталья Фёдоровна улыбалась, хвалила уют в доме, повторяла:
— Димочка у меня золотой, а ты, Лидуся, ему пара. Живите да радуйтесь!
Лидия верила этим словам, чувствуя, что её приняли в семью. Разногласий не было, всё шло как по маслу. Даже когда свекровь заводила разговор о будущих внуках, Лидия лишь улыбалась — казалось, это естественная часть семейной жизни.
Но через полгода в доме повеяло тревогой. Дмитрий начал заговаривать о будущем, о «защите семьи» на чёрный день. Слова его были осторожными, будто пух.
— Лида, ты не думала, как обезопасить наше добро? — спросил он как-то за ужином.
— О чём ты? — Лидия отложила вилку, взглянув на мужа.
— Ну, жизнь — штука непредсказуемая. Вдруг что — болезнь, кризис. Надо бы подстраховаться.
Лидия кивнула, не придав значения. Разговор казался обычными размышлениями. Но через пару дней Дмитрий вернулся к этой теме, и слова его зазвучали острее.
— Лида, я про квартиру подумал. Если со мной что случится, ты останешься одна, а жильё только на тебе. Моя мать, например, прав иметь не будет.
— Какие права у Натальи Фёдоровны на мою квартиру? — нахмурилась Лидия.
— Не о правах речь. Просто… мы же семья. Надо, чтобы все были под защитой.
Лидия промолчала, но в груди защемило. Дмитрий раньше никогда не касался темы собственности.
Через несколько дней позвонила Наталья Фёдоровна. Голос её был сладким, как мёд.
— Лидуся, как поживаешь? Как Димочка?
— Всё хорошо, Наталья Фёдоровна. Работаем, живём.
— Молодцы. Лида, можно с тобой откровенно? Есть у меня одна мысль.
— Конечно, говорите.
— Понимаешь, я волнуюсь за вашу семью. Хорошо бы оформить бумаги так, чтобы всё было надёжно. На всякий случай.
— Какие бумаги? — Лидия насторожилась.
— Да про квартиру вашу. Может, дарственную оформить? Чтобы всё по-семейному было. Ты же Диму любишь?
Вопрос ударил как обухом. Любовь к мужу и дарственная на квартиру? Лидия почувствовала подвох.
— Наталья Фёдоровна, квартира — бабушкино наследство. Зачем её дарить?
— Лидуся, это же формальность. Для спокойствия семьи.
— Я подумаю, — коротко ответила Лидия и положила трубку.
Вечером она рассказала Дмитрию о звонке. Тот выслушал, пожал плечами:
— Мать беспокоится. Но решать тебе.
Его равнодушие насторожило. Обычно Дмитрий ворчал, если мать лезла в их дела, а теперь молчал, будто это его не касалось.
На следующий день Лидия приняла решение. Она перезвонила Наталье Фёдоровне и твёрдо сказала:
— Я подумала. Квартира моя, документы в порядке. Переоформлять её не вижу смысла.
— Лидуся, но вы же семья…
— Именно потому ничего менять не надо. Дмитрий — мой муж, живёт здесь на законных основаниях.
Наталья Фёдоровна замолчала, потом вздохнула:
— Жаль. Думала, ты понимаешь, что такое семья.
После этого разговоры в доме переменились. Дмитрий замкнулся, перестал шутить, избегал долгих бесед. Когда Лидия пыталась выяснить, что случилось, он отмахивался:
— Устал на работе. Не придумывай.
Но Лидия видела: дело не в работе. Дмитрий перестал помогать по дому, забывал купить продукты, игнорировал квитанции за коммуналку.
— Дима, нужно за свет заплатить, — напоминала она, показывая счета.
— Плати. Твоя же квартира, — бросал он, уткнувшись в телефон.
Слова его резали, как лезвие. Впервые Лидия ощутила, что между ними выросла стена.
Наталья Фёдоровна стала приезжать чаще. Теперь вела себя иначе — хозяйничала на кухне, громко критиковала обстановку, будто квартира принадлежала ей. Лидия терпела, но напряжение копилось.
— Дима, что у вас за диван старый? — спрашивала свекровь. — Семье нужен нормальный.
— Нам и этот хорош, — отвечала Лидия.
— Тебе, может, и хорош. А семье?
Слово «тебе» звучало как обвинение, будто Лидия была здесь чужой.
Ситуация стала нелепой, когда Наталья Фёдоровна открыто заявила права на жильё.
— Эта квартира теперь общая, — объявила она, развалившись в кресле. — Дима тут живёт, значит, и я имею право.
Лидия стиснула зубы, но промолчала, запоминая каждое слово.
Кульминация наступила в пятницу вечером. Лидия вернулась домой и замерла: в квартире стоял незнакомец. Наталья Фёдоровна представила его:
— Лидуся, это Геннадий Петрович, риэлтор. Опытнейший человек.
Мужчина в строгом костюме осматривал комнаты, проверял окна, оценивал санузел. Наталья Фёдоровна ходиГеннадий Петрович щёлкнул ручкой, ухмыльнувшись: «Хорошая площадь, быстро продадим», а Лидия медленно достала телефон, набирая номер участкового.
