В Екатеринбурге хлестал холодный осенний дождь, стуча по подоконникам, будто оплакивая ушедшее тепло.
Именно этот шум вырвал Аню из тревожного сна. За окном царила кромешная тьма, хотя будильник показывал уже седьмой час. Лежа в постели, она смотрела на запотевшее стекло, за которым ливень растворял очертания домов и деревьев, превращая улицу в размытый акварельный пейзаж.
Как вести ребенка в школу в такую погоду? Может, оставить дома? Позавчера Даша слегка покашливала.
— Какая же мерзость… — прошептала Аня, кутаясь в одеяло.
Раньше она привыкла обсуждать утро с мужем, но мужа больше не было. Осталась лишь привычка. Батареи в квартире еще не грели, и холод пробирал до костей. Аня натянула одеяло повыше, надеясь урвать еще полчаса сна. Но вскоре поняла — не уснет. Совесть не давала: пора будить дочь.
Вздохнув, она вскипятила чайник, разбудила Дашу и принялась готовить завтрак. Холодильник был пуст — ни колбасы, ни сыра для бутербродов. Аня намазала хлеб вареньем. В последнее время ей ничего не хотелось, даже за продуктами ходить. Холодильник давно стоял «сиротой».
Проверив, что Даша наделa теплую куртку, Аня закрыла за ней дверь. Поискала любимый шарф с маками, но так и не нашла, снова нырнула под одеяло.
Дождь лишь усиливал тоску, не отпускавшую уже три месяца. С тех пор, как ушел Игорь. Сначала они виделись из-за бракоразводных формальностей, потом встречи сошли на нет. Игорь исправно переводил деньги на карту для Даши, звонил ей, брал на прогулки. Но Аня избегала его, словно боясь, что один взгляд разрушит хрупкую защиту, которую выстроила вокруг себя.
Она твердила себе, что все в порядке. Улыбалась коллегам, сделала стрижку, даже перекрасила волосы. Но было ли это порядком?
Сначала Аня хотела выкинуть все, что напоминало об Игоре. Но шли дни, а его вещи так и оставались на местах: сувениры, одеколон, смешная кружка с надписью «Лучший папа». Убрать их было больно, но эта боль странно успокаивала. Жалеть себя стало почти традицией.
Каждая уборка напоминала о прошлом. Вот браслет, купленный на набережной в Ялте, когда они взбирались на смотровую площадку, а вместо вида на море нашли сувенирную лавку. Вот наушники, подаренные ей на 8 Марта с шуткой: «Женщины любят ушами, а уши — музыку. Бриллиантов не напасёшься, так что держи».
И запах. Его одеколон преследовал Аню. Она находила его на своей одежде, на шарфах. Эти моменты были как прыжок в прошлое: семья, мечты, смех… Но аромат выветривался, и реальность возвращалась. Семьи нет. Мечт нет. Только рутина: дом, работа, Даша.
Аня избегала друзей. Они были общими с Игорем, и без него встречи стали невыносимы. Начнутся вопросы, сочувствующие взгляды:
— Как жаль, вы были такой прекрасной парой…
Аня и без них знала, какой они были парой. Идеальной. Но это в прошлом.
Она была уверена, что у Игоря новая женщина. Именно из-за нее они расстались. Его вахтовая работа, которая когда-то казалась благом — ипотека закрыта, машина куплена, — в итоге украла мужа.
Аня помнила тот звонок. Незнакомый женский голос, полный фальшивой жалости: «Мне так жаль, но ваш муж давно вам изменяет». Игорь не отрицал. Сел на диван, закрыл лицо руками и молчал. А потом ушел к родителям.
На следующий день, когда Даши не было дома, он вернулся.
— Аня, я не могу без вас. Это была ошибка. Если начнем с нуля, простишь?
— Нет, Игорь, — резко ответила она, сдерживая слезы. — Мы обещали быть честными, а ты предал. Уходи.
Все прошло тихо, почти буднично. Он сам объяснился с Дашей, забрал вещи и уехал на вахту. А там, наверное, была она — та, ради которой он их бросил. Аня не хотела знать подробностей. Та «доброжелательница» пыталась что-то рассказать, но Аня заблокировала номер. Зачем ей лишняя боль?
Четыре месяца она училась жить одна, доказывая себе, что справится. О жизни Игоря не спрашивала. Наверняка у него все хорошо с новой пассией.
Но свекры у Ани были золотые. Особенно свекор, Николай Петрович. Когда она, юная и застенчивая, впервые пришла к ним в гости, он сразу принял ее, вовлекал в разговоры, давал мелкие поручения, чтобы она чувствовала себя своей. Он всегда понимал ее лучше других.
Аня подозревала, что именно он уговорил свекровь не лезть в их с Игорем дела, не просить простить сына. Они приняли развод и продолжали общаться с Аней и Дашей, как прежде.
В тот дождливый день, когда город тонул в серой мгле, в дверь позвонили. Аня, кутаясь в халат, открыла. На пороге стоял Николай Петрович.
— Здравствуй, Анюта!
— Здравствуйте, Николай Петрович!
— Решил проведать. Знаю, у тебя сегодня вторая смена, вот и заглянул.
— Проходите, — растерялась Аня. — Я сейчас переоденусь, чай заварю.
Она не понимала, зачем он пришел. Никакой нужды не было.
— Не суетись, Аня, присядь, — мягко сказал свекор. — Расскажу тебе историю. Игорю было лет шесть, когда мы с Таней разошлись.
— Разошлись? — удивилась Аня. — Вы же вместе…
— Теперь вместе, да. Даже второй раз расписались. Но долго жили врозь, даже когда младшего родили. А причина проста — я влюбился. Пришла к нам на стройку девчонка, Наташа-краса, и я, дурак, решил: уйду из семьи. Ушел. Только без семьи не смог. И Игорь, дурак, без вас не может.
— Не может? — горько усмехнулась Аня. — У него же есть его «краса».
— Нет у него никого, — покачал головой свекор. — Он сразу уволился с той вахты. Живет с нами, но не живет, а мучается. Ты не знаешь, а он каждый вечер под ваши окна ходит. И шарф твой, с маками, у него в кармане. Увидел я его с этим шарфом — сердце сжалось. Страдает он, Аня. Любит тебя. И Таня вся извелась, боится, как бы не запил…
Николай Петрович замолчал, отпил чай, но видно былоАня медленно вытянула руку и взяла мокрый шарф из дрожащих пальцев Игоря, чувствуя, как тяжесть прошлого начинает таять под осенним дождём.
