**Дневник Андрея Громова**

В тихом городке под Ярославлем, где старинные деревянные дома хранят тени прошлого, моя жизнь превратилась в бесконечную битву с капризами тёщи и слабохарактерностью жены. Я женился на женщине, которую искренне любил, но оказался в паутине её семейных устоев, где мои старания просто не замечали. Тёща, Галина Степановна, воспитала свою дочь, Ангелину, как принцессу, а мне отвели роль слуги в их доме.

Галине Степановне всего пятьдесят, но её изнеженность не передать словами. Её покойный муж был уважаемым врачом, и она привыкла к комфорту. После университета вышла за него и ни дня не трудилась — жила, не зная нужды. Их дочь, моя жена, всегда была её солнышком. В детстве Ангелине покупали всё, что она пожелает, а теперь я стал тем, кто подбирает за ней носки.

Когда мы поженились, я думал, что обрёл счастье. Ангелина казалась ласковой, умной, работала бухгалтером. Мы переехали в её родовой дом — просторную дачу под городом. Я надеялся, что это ненадолго, пока не купим свою квартиру. Но быстро понял: здесь я — лишний.

С первого же дня Галина Степановна дала понять, что моё место — в тени. «Андрей, убери посуду, Ангелина устала», — говорила она, пока жена листала журналы. «Андрей, погладь ей платье, завтра на корпоратив». Я пытался возражать: «Я тоже работаю, у меня смена на заводе». Но она лишь отмахивалась: «Ты теперь муж, это твой долг». Её слова обжигали, но хуже было то, что Ангелина молчала, соглашаясь.

Моя жена, выросшая в обожании, оказалась беспомощной. Она не могла даже яичницу пожарить — ждала, что я или мать всё сделаем. Если я просил помочь с уборкой, она удивлялась: «Зачем? Мама всегда справлялась». Галина Степановна подливала масла в огонь, ворча, что я «ленивый» и «недостаточно забочусь» о её дочке. Я чувствовал себя чужаком в их мире, где мои старания ничего не значили.

Всё стало хуже, когда Ангелина забеременела. Я надеялся, что тёща смягчится, но та лишь нагнетала. «Беременность — не инвалидность, — твердила она. — Я сама до последнего дня готовила». Она требовала, чтобы я продолжал таскать сумки, чинил техников, а Ангелина лежала на диване. Вместо поддержки жена бросала: «Мама лучше знает, не спори». По ночам я курил на крыльце, чувствуя, как любовь тает под гнётом их союза.

Однажды я взорвался. После очередного упрёка, что суп пересолен, а я «руки не из того места», собрал вещи и ушёл к брату. «Я не прислуга! — крикнул я. — Хочешь жить с мамой — живи!» Тёща лишь фыркнула: «Найдём другого, покладистей». Но слова Ангелины добили: «Вернись, маме тяжело одной». Её волновала не я, а комфорт Галины Степановны.

Брат, видя мою злость, сказал прямо: «Если она не выберет тебя — беги». Я вернулся, но выдвинул условие: либо съезжаем, либо развод. Ангелина пообещала подумать, но я видел — она боится мать. Галина Степановна, узнав, устроила истерику: «Ты хочешь оставить её без наследства?» Её жадность и власть над дочерью душили меня.

Теперь я на распутье. Беременность жены всё усложняет — не хочу растить ребёнка в доме, где я никто. Люблю Ангелину, но её неспособность оторваться от матери губит нас. Галина Степановна правит бал, а я — тень. Мечтал о семье, а получил кабалу.

Каждый день думаю: бороться или уйти? Соседи шепчутся, что тёща и первую невестку сгубила. Но я не сдамся. Этот дом, полный вещей, стал клеткой. Надо найти силы вырваться — даже если сердце разорвётся.

**Вывод:** Любовь не должна унижать. Если тебя не ценят — уходи, пока не стало поздно.