Иногда мне кажется, что развод — это не расставание с мужем, а пожизненная подписка на свекровь. Шесть лет прошло с тех пор, как мы с Игорем разошлись, а его мама всё ещё считает себя вправе лезть в мою жизнь, поучать и обвинять во всех грехах. Особенно после того, как прознала, что я снова замужем.
Я из Нижнего Новгорода. На момент расставания мне было двадцать девять, сыну — пять. Квартира была моя, куплена ещё до свадьбы. Мебель — тоже. Игорь ушёл с пакетом спортивных штанов и паспортом — прямиком к мамочке, которая всегда стояла за ним, как тень. Но даже после развода я не мешала ему видеться с сыном. Наоборот — старалась, чтобы у Степы оставались отношения с отцом. Но всё разбивалось об одно — бывшую свекровь.
Галина Степановна — женщина принципов. Но эти принципы касались только окружающих. Меня она невзлюбила сразу: «слишком самостоятельная». Шептала Игорю, что я его «окрутила», «подцепила на крючок», «вышла по расчёту». Хотя всё было иначе, доказывать я устала. Разошлись. Алименты он платил, но в жизни сына участия не принимал.
Однажды позвонила ему, сказала, что Степе нужна зимняя куртка. Не бренд, не шуба — просто тёплая и качественная. И тут Галина Степановна выдала:
— Опять деньги тянешь! Хочешь, чтобы мой сын без жилья остался? Он на квартиру копит!
Тут-то я и поняла — её любовь к сыну ослепляет. Ей было плевать, что ребёнка нужно кормить, одевать, лечить. Что коммуналка, секции, врачи — всё на мне. А Игорь? Только плечами пожимал. Безвольный. Удобный.
Когда она узнала, что у меня появился мужчина, тут же велела Игорю чаще навещать сына: «Нечего ребёнка отчимом пугать». Он стал заходить по выходным, осматривал мою квартиру с явным удивлением — мол, как я ещё на ногах?
Но после второй свадьбы бабушка вдруг вспомнила о внуке. Начала требовать встреч. Я не сопротивлялась.
— Хотите — забирайте Степу на выходные, — сказала я.
Игорь договорился, приехал, взял сына. Но явился раньше, чем договаривались, и я не успела накормить ребёнка. Предупредила:
— Дай Степе завтрак, он ещё не ел.
Через час звонит Галина Степановна. Орёт так, что, кажется, соседи через стену слышали:
— Ты его совсем не кормишь! Жрёт, как волк голодный!
— Я же сказала — утром не успела, Игорь раньше приехал.
— Да не в этом дело! Он вообще не знает, что такое нормальная еда! Один раз гречка, второй — гречка, третий — снова гречка! И сушки вместо печенья — это твоя забота?! Мой сын алименты платит, а ты на них живёшь! Я в опеку напишу, им покажу!
Я просто бросила трубку. Сын сам мог рассказать, чем питается. Он здоров, весел, ходит на футбол и в сад. Я — работающая мать, а не повар при свекрови.
После этого случая я перестраховалась — кормила Степу перед визитами. Однажды Игорь пришёл за ним, а я не выпускала, пока ребёнок не наелся. Он стоял в дверях, переминался, глаза в пол. Ни слова.
Но один момент особенно запомнился. У меня резко заболел живот, вызвала скорую. Забрали с подозрением на аппендицит. Игорь как раз собирался взять Степу. Я сказала, что плохо, попросила посидеть с сыном. Он согласился, заверил — всё под контролем.
Через несколько дней, когда я приехала забирать Степу после выписки, Галина Степановна подошла и прошептала:
— Ты его к врачу своди. Столько ест… целую сковородку котлет за раз! Может, глисты?
Я не выдержала. Рассмеялась ей в лицо. От души. Потому что уже было смешно — сколько злости в человеке, который видит ребёнка раз в месяц, но мнит себя главной бабушкой года. И что характерно — после этой сцены она ни разу не вспомнила про алименты. Видимо, дошло, сколько на самом деле стоит вырастить ребёнка.
А я? Просто живу. Люблю сына. Работаю. Строю семью с новым мужем. И стараюсь не пускать в свою жизнь тех, кто умеет только осуждать, но не может дать даже каплю добра.
