«Сначала выставила за дверь, а теперь ждёт внимания»: как мать не пустила нас в дом, а потом обвинила в одиночестве
Иногда молчание бьёт больнее криков. Год назад мама бросила мне: «Ты мешаешь мне жить». В тот миг во мне что-то надломилось — тихо, но необратимо. Теперь же она звонит без конца, приходит без приглашения, упрекает и требует заботы. Её пустота вдруг стала моей обязанностью. Только почему-то все забыли, с чего начался этот разрыв…
Меня зовут Светлана. Я из Владимира. У меня муж, сынишка, работа и прошлое, о котором до сих пор говорю с горечью. Моё детство — это запах водки, драки за стеной и мамины синяки под глазами. Отец пил. Отчаянно. Не просто «для настроения» — он напивался, будто хотел сгореть. А потом бил её, унижал. Я молилась, чтобы она ушла. Но мама терпела.
Когда я поступила в институт, мы остались вдвоём — отец то ли ушёл, то ли его выгнали после смерти деда. После похорон мама подала на развод, и мы с ней унаследовали двухкомнатную квартиру в равных долях.
Я перебралась в общагу — так было ближе к учёбе, да и дышать свободнее. На выходные приезжала, помогала. А когда вышла замуж за Андрея, встал вопрос о жилье. Я робко предложила пожить у мамы первое время. Всё-таки это и моя половина.
Её ответ врезался в память:
— Да когда же я для себя поживу?! Хватит с меня вашего ярма!
Я не спорила. Свёкры спасли — пустили к себе. Тогда я думала: мама заслужила отдых. Затаила боль, но молчала. Просто отступила.
Потом я забеременела. Мы крутились как могли: муж подрабатывал, я шила на заказ. Свекровь стала мне второй матерью: нянчилась с Сашенькой, варила супы, давала мне передохнуть. Мы копили на свою крышу над головой.
А мама… мама будто испарилась. Ни звонка, ни вопроса, ни намёка на интерес.
И вдруг — спустя год — её будто подменили. Телефонные истерики: «Мне одиноко», «У меня сердце шалит», «Ты меня бросила». Начала врываться без предупреждения, требовать, чтоб внука привозили. Костерила:
— Всю жизнь тебе отдала, а ты даже чаю со мной не попьёшь! Старуху одну кинула!
И тогда мне стало по-настоящему больно. Не из-за её слов — а из-за её удобной памяти. Она забыла, как сама захлопнула дверь, когда мне было страшно и трудно.
Она не спросила, как я рожала, не принесла даже пелёнок, не качала моего сына. А теперь хочет, чтоб я была рядом — по первому зову, с готовым прощением.
Муж говорит, что, видно, её новый ухажёр сбежал, вот она и вспомнила про дочь. Но я — не забытая кукла на чердаке. У меня своя жизнь. И я поняла главное: родство — не повод для рабства. Любовь не вырастет на песке обиды. Её нужно сеять вовремя.
