Я зажата между двух огней: своей семьёй и мамой, которая так и не смогла повзрослеть.
Иногда мне кажется, будто я живу чужой жизнью, а своё счастье вечно ждёт где-то за горизонтом. Всё потому, что есть женщина, которая в шестьдесят лет ведёт себя, как девочка. Это моя мама. Она до сих пор мечется по жизни, будто в пятнадцать, не в силах принять ни одного решения. А я… разрываюсь на части. Между ней, детьми, мужем, работой, бытом. И всё это — без помощи.
Родила она меня сразу после школы, в Твери. Тогда ей казалось, что любовь — это единственное, что нужно для счастья. Отец боготворил её, носил на руках, оберегал от любых забот. Работал, приносил деньги, решал все проблемы. А мама? Ни дня не проработала. Хозяйством управляла бабушка. Дедушка же просто делал вид, что ничего не замечает. Они думали: чем меньше мама будет уставать, тем лучше. И в итоге вырастили беспомощного человека.
Когда мне было одиннадцать, папа внезапно умер — сердце. До сих пор помню этот вечер: слёзы, мамины истерики, а потом — тишина, растянувшаяся на годы. Мы переехали к бабушке с дедушкой, потому что мама не справлялась. Она днями лежала, не вставая, а мне, ребёнку, приходилось брать на себя всё. Готовить, учиться, держать рот на замке, чтобы не мешать.
Бабушка не выдержала горя и умерла через семь месяцев. Перед смертью переписала на меня свою двушку. «Ты у нас одна умная», — прошептала она. Мама осталась с дедушкой, который тянул на себе всё: её, дом, лекарства, коммуналку. Работа, пенсия, врачи — он справлялся один. А мама? Сидела, ныла, жаловалась, плакала. Иногда задумывалась о личной жизни, но её «романы» длились от силы пару месяцев. Ни один мужчина не выдерживал — ну кому она нужна?
Потом я выросла. Поступила в университет, встретила Артёма. Влюбились, поженились, сделали ремонт в бабушкиной квартире. Уже тогда я чувствовала себя хозяйкой, а не гостьей. Родили сына, позже — дочь. Крутилась, как белка в колесе, и успевала всё. Пока мама не ворвалась в нашу жизнь.
Сначала умер дедушка. Потом, почти сразу, его сестра — она помогала нам с детьми. Мама осталась одна. Без родни, без жилья — ведь жить в старом доме она отказалась, предпочитая ютиться в нашей квартире с детьми.
Она ничего не умеет решать. Ни заплатить за электричество, ни вызвать сантехника, ни разобраться с ЖКХ. Долги по коммуналке копились месяцами, пока я не вмешалась. Уговаривала её устроиться хоть куда-то — вахтёром, сиделкой… Но она даже слушать не хотела. Только плакала, жаловалась на давление, мигрень и бессмысленность всего.
Однажды она затопила соседей — забыла опустить шланг от стиралки. Разбираться пришлось мне. Сосед орал, мама рыдала, а я стояла, чувствуя себя виноватой, хотя виновата была она.
Теперь звонит по пять раз на дню. То соседи шумят, то лампочка перегорела, то она не знает, какую кашу сварить. И в голосе — ни тени стыда. А у меня уже нет сил. Устаю на работе, мчусь домой, где двое детей и муж, который хочет внимания. Но я не имею права упасть, потому что мама ждёт, чтобы я снова её спасала.
На неё нельзя положиться. Даже внуков с ней страшно оставить — то забудет накормить, то выйдет и потеряется. Мир для неё — как в тумане.
Иногда думаю: а может, она просто не хочет меняться? Ей удобно быть слабой. Удобно перекладывать всё на других. Ведь пока она жертва — её жалеют. А я… сгораю. Молча.
Бросить её не могу. Всё-таки мама. Но и тащить дальше на себе — сил уже нет. Живу с надеждой, что однажды она очнётся и поймёт: ей шестьдесят. И это последний шанс стать взрослой. Ответственной.
Но боюсь, в её жизни всё так и останется: капризы, нытьё, чужие плечи. А я… просто устала быть взрослой за двоих.
