Иногда всё, чего хочешь, — просто жить без драм. Без скандалов, вечных упрёков и требований. В своём доме, в тишине, с любимым человеком. Мы с Лизой этого добились. После повышения и перехода на удалёнку мы решили: хватит с нас городской суеты. Купили уютный домик под Питером — просторно, свежий воздух, ели за окном. Мечта, а не жизнь.
Лиза занимается маникюром на дому — клиентки к ней едут даже из центра, график забит на месяцы вперёд. Ей нравится, а мне — видеть жену счастливой. Основные доходы у нас с моей работы, а её дело — скорее для души.
В городе осталась двушка. Продавать не стали, сдали — и доход, и подушка безопасности. Вдруг ребёнку понадобится или сами решим вернуться. Но не тут-то было. Потому что на квартиру положила глаз… тёща.
Алевтина Степановна — дама с характером. Говорит, что думает, без церемоний. Живёт с младшей сестрой — вечной искательницей приключений. Как Лиза в такой атмосфере выросла адекватной — загадка.
А жильё Алевтины Степановны растворилось в воздухе, когда она вложилась в сомнительный «высокодоходный проект». Мы уговаривали, умоляли, предупреждали. Но тёща была непреклонна. Итог — долги, суды, и квартира как корова языком слизнула.
Из жалости купили ей комнату в бывшем общежитии. Скромно, но с ремонтом и своим санузлом. Хоть крыша над головой. Но, похоже, зря старались. Через пару месяцев Алевтина Степановна начала вздыхать: мол, у нас-то и дом, и квартира, живём, как графы, а она — в клетушке.
А потом явилась без предупреждения — с сестрой, разумеется. За чаем невинно так заявила:
— Ну могли бы и квартирушку подарить! У вас же две. Сами-то в доме! А я что, на старости лет в этой каморке сгнию?
Я чуть чаем не подавился. Лиза застыла. Сдерживаясь, напомнил, что мы уже помогли. Тёща фыркнула:
— Это не жильё. Это — конура. Я вам не чужая, между прочим!
Стало душно. Не от злости — от безнадёги. Ясно же: дай ей больше — всё равно будет мало.
Потом пошли звонки. Сначала жалобные, потом угрожающие: «Людям расскажу, какие вы жмоты!» Не выдержал. Заблокировал номер. Лиза плакала, но согласилась. Мы — семья. Если родня переходит границы, надо защищаться.
Теперь Алевтина Степановна «отреклась» от дочери. Грозится внука не видеть. Что делать — не знаем.
Но ясно одно: отдай мы квартиру — завтра бы потребовала машину. Потом дачу. Некоторые родственники — как чёрная дыра: сколько ни давай, всё мало.
Пришлось выбирать: быть «хорошим зятем» или сохранить свой дом. Выбрал второе. Даже если больно.
