Сын выгнал отца из дома по требованию жены Но один зимний вечер в парке изменил всё.
Он сидел сгорбившись на холодной железной скамейке, ветер бил в лицо, а плечи прикрывал потертый плащ тот самый, в котором когда-то ходил на работу, гордый и уважаемый мастер ЖЭКа.
Его звали Николай Андреевич.
Пенсионер. Вдовец. Отец одного сына. Когда-то он верил в это счастливый дедушка.
Всё рухнуло за один сезон.
Началось в тот день, когда сын привел в дом Ольгу. Как только она переступила порог, Николай почувствовал, будто холодный ветер пронзил его душу. Улыбка у неё была приятной, но глаза холодные, расчётливые выдавали её с головой. Она не кричала, не повышала голоса. Просто методично убирала из его жизни всё, что ей мешало.
Сначала книги отправились на чердак. Потом любимое кресло объявили «ненужным». Даже чайник исчез без объяснений. Потом пошли намёки:
«Папа, тебе бы больше гулять свежий воздух полезен».
А вскоре и прямое предложение: «Тебе, наверное, лучше в дом престарелых или к тёте в деревню».
Николай не спорил. Просто собрал немногие оставшиеся вещи и ушёл без обвинений, без слёз, без мольбы. Гордость и боль ушли с ним, запертые глубоко внутри.
Он бродил по заснеженным улицам, как тень. Лишь одна скамейка в парке стала для него пристанищем та самая, где много лет назад он гулял с женой за руку, а позже бегал за маленьким сыном. Теперь он сидел здесь часами, глядя в белую пустоту.
Один особенно морозный день, когда холод застилал глаза, а горе притупило чувства, сквозь ветер донёсся голос:
Николай? Николай Андреевич?
Он обернулся. Перед ним стояла женщина в тёплой шубе и платке. Сначала он не узнал её, но потом память ожила. Мария Сергеевна. Его первая любовь. Та, которую он упустил из-за работы и амбиций, прежде чем женился на Лидии.
В руках у неё был термос и бумажный пакет, от которого пахло свежей выпечкой.
Что ты тут делаешь? Ты же замерзаешь
Только эти слова мягкие, заботливые согрели его сильнее, чем плащ на плечах. Он молча взял термос и булочки. Голос будто затерялся годами, а сердце было слишком тяжёлым для слёз.
Мария села рядом, будто не прошло и дня с их последней встречи.
Я иногда здесь гуляю, тихо сказала она. А ты почему здесь?
Знакомое место, пробормотал он. Мой сын здесь первые шаги делал. Помнишь?
Мария кивнула. Она помнила.
А теперь он слабо улыбнулся, вырос, женился, обустроился. Жена ему сказала: «Выбирай я или твой отец». Он выбрал. Я не виню. У молодости свои заботы.
Мария взглянула на его потрескавшиеся, покрасневшие руки знакомые, но такие одинокие.
Пойдём ко мне, Николай, вдруг сказала она. Там тепло. Поедим. Завтра решим, что дальше. Суп сварю. Поговорим. Ты не камень ты человек. И не должен быть один.
Он замешкался. Потом тихо спросил:
А ты почему одна?
Её взгляд стал отстранённым.
Муж давно ушёл. Сын умер, не успев родиться. С тех пор работа, пенсия, кошка, вязание и тишина. Ты первый, с кем я чай пью за десять лет.
Они сидели в падающем снегу, и невысказанная печаль оседала между ними.
На следующее утро Николай проснулся не на скамейке, а в маленькой аккуратной комнате с занавесками в ромашках. В воздухе пахло пирогами. За окном мороз рисовал узоры на ветках, но внутри его обнимало тепло непривычное, но такое желанное.
Доброе утро! в дверях появилась Мария с тарелкой золотистых сырников. Когда ты в последний раз домашнее ел?
Десять лет назад, признался он с улыбкой. Сын с женой только заказывали.
Мария не стала допытываться. Просто накормила его, укутала пледом и включила радио, чтобы тишина не давила.
Дни превратились в недели. Постепенно Николай оживал. Чинил стулья, помогал с делами, рассказывал истории о работе как однажды вытащил коллегу из газовой аварии в последний момент. Однажды вечером, когда за окном валил снег, раздался звонок. На пороге стоял его сын, с седыми висками и глазами, полными слёз.
Пап, прошептал он, я всё знаю. Ольга ушла. А я я не знал, как одиноко тебе.
Николай молча открыл дверь.
И впервые за долгое время в доме снова зазвучал голос семьи.
