После полугода молчания тёща заговорила. Её первые слова ошеломили невестку.
Мамуля, ну скажи хоть слово! Ольга сжала холодную ладонь тёщи, лежащей на больничной койке. Я знаю, ты меня слышишь. Врачи говорили, что слух у тебя в порядке.
Антонина Семёновна молчала, уставившись в потолок мутными глазами. После инсульта прошло полгода, а она так и не проронила ни звука. Лишь изредка моргала, когда Ольга читала ей письма от внучки из Германии.
Леночка вчера звонила, продолжала Ольга, поправляя одеяло. Катюша уже в садик ходит. По-немецки болтает лучше, чем по-русски. Представляешь?
Дверь в палату резко распахнулась. На пороге стояла Светлана, родная дочь Антонины Семёновны. Волосы всклокочены, в руках авоська с продуктами.
Опять ты тут распоряжаешься! бросила она, даже не поздоровавшись. Думаешь, я не знаю, что ты врачам нашептываешь? Будто мы, родные, мать бросили?
Ольга вздохнула. Эти сцены повторялись каждую неделю.
Света, давай без крика. Маме вредно волноваться.
Моя мать! Светлана подошла к кровати, грубо оттеснив невестку. Слышишь, мам? Это я пришла. Твоя кровь. Не чужая баба, которая в твоей квартире обосновалась.
Антонина Семёновна дёрнула рукой, словно хотела что-то сказать, но лишь тихо застонала.
Видишь, как ей плохо от твоих криков? Ольга встала, заслоняя больную. Может, выйдем в коридор?
А может, ты сама отсюда смотаешься? Надоела твоя показуха! Думаешь, я не догадываюсь, зачем ты сюда каждый день топчешься? Совесть гложет, да? После того, как с Игорем случилось?
Ольга побледнела. Об сыне они молчали врачи предупреждали, что любое напоминание может спровоцировать новый удар.
Света, прошу тебя…
Не проси, а слушай! Светлана достала из сумки банку компота. Это мама любила, вишнёвый, домашний. А не эту больничную баланду, которой ты её потчуешь.
Ей нельзя кислого, ты же знаешь. Диета строгая.
Знаю, знаю! Всё ты знаешь лучше нас, родных! Светлана принялась расставлять на тумбочке банки. Вот творожок домашний, курочка отварная. Бульон в термосе. А ты что принесла? Опять эти химические йогурты?
Ольга заметила, как тёща следит за движениями дочери. Впервые за месяцы в её глазах мелькнул живой интерес.
Мамулечка, хочешь творожку? Светлана присела на край кровати. Как в детстве делала, помнишь? В марле отжимала, сахарку добавляла…
Антонина Семёновна едва кивнула.
Видала? торжествующе обернулась Светлана. Она меня понимает! А не тебя с твоими больничными порядками!
Ольга хотела напомнить, что творог вреден при больных почках, но сдержалась. Может, врачи и правы иногда душевное тепло важнее диет.
Светочка, неожиданно прошептала больная.
Обе женщины замерли.
Мама! Мамочка! Светлана схватила материнскую руку. Ты говоришь! Ты меня узнаёшь!
Антонина Семёновна с трудом повернула голову:
Где… Игорь?
Повисло молчание. Светлана растерянно посмотрела на Ольгу.
Мам, он… на вахте, далеко, соврала Ольга.
Врёшь, еле слышно сказала тёща. Знаю… всё знаю…
Светлана расплакалась:
Мамочка, не думай об этом. Не надо.
Он… пил? спросила больная, глядя на Ольгу.
Да, честно ответила та. Последние годы сильно пил.
Простила… его?
Ольга кивнула, не в силах говорить.
Тогда… и я… прощаю.
Антонина Семёновна закрыла глаза, слёзы потекли по морщинистым щекам.
Мама, не плачь, Светлана гладила её руку. Всё наладится. Поправишься переедешь ко мне. У меня комната просторная…
Нет, покачала головой больная. Домой… хочу. К Оле… домой.
Светлана вздрогнула, будто её ошпарили.
Но мам, я же твоя дочь! Родная кровь!
И она… дочь. Тридцать лет… рядом. А вы… только по праздникам.
Мы работали! оправдывалась Светлана. У нас семьи, дети!
У неё… тоже был… сын, тихо сказала Антонина Семёновна. Хороший… парень. Я его… растила… помогала.
Ольга отвернулась к окну. За стеклом моросил дождь, по которому тосковала душа. Хотелось выйти, подставить лицо мокрым каплям, смыть боль этих лет.
Игорь… звонил, продолжала тёща. Перед… концом. Просил… прощения. За всё… простила.
Мам, хватит, взмолилась Светлана. Врачи запретили волноваться.
Сказать… надо. Оля… хорошая. Берегла… его. Лечила. Не бросила… когда плохо стало.
Антонина Семёновна повернулась к невестке:
Спасибо… тебе.
За что, мамуля?
За то… что сын… не один… ушёл. Что ты… рядом была.
Ольга опустилась на стул, ноги подкосились.
Он вас очень любил. Говорил, такой мамы ни у кого нет.
А теперь… я дряхлая… обуза.
Не смейте так! резко сказала Ольга. Вы не обуза. Вы мне как мать.
У тебя… внучка есть. В Америке.
Там её жизнь. Лена после университета замуж вышла, гражданство получила. Молодёжи там легче.
Скучаешь?
По Катюше да. Но что поделаешь.
Светлана слушала, лицо её темнело.
Трогательно, не выдержала она. А если я скажу, что у меня тоже есть права? Что я не отдам мать чужой женщине?
Света! одёрнула её Антонина Семёновна.
Что Света? Я двадцать лет вкалывала, детей одна тащила, пока муж бухал не хуже твоего Игоря! А теперь, когда могу помочь, я вд
