**Возвращение домой**
Игорь потянул ремень и машинально поправил спинку кресла. Он летал слишком часто конференции, переговоры, командировки, от которых голова кружилась сильнее, чем от дешёвого коньяка. В этот раз всё было обыденно: два дня в Екатеринбурге, подписи, ужин с клиентами и снова в Москву.
Но направление было другим. Самолёт летел не в Берлин и не в Питер, а в маленький городок на юге, где он родился и откуда сбежал двадцать лет назад. С тех пор возвращался туда лишь дважды на похороны отца, потом на мамину могилу. Оба раза хотелось скорее обратно, в столичный шум, к проектам, к жизни, где некогда думать.
Он откинулся на спинку и закрыл глаза. Вчера в баре с коллегами спорили о презентации. Кто-то напился и затянул «Владимирский централ». Смешно, но именно этот мотив теперь звучал в голове, сливаясь с гулом двигателей.
Воды или сока? спросила стюардесса, наклонившись. Улыбка выученная, как у актрисы.
Воду.
Она протянула стакан. Вода была тёплой, словно из-под крана. Но пить хотелось.
Сосед справа листал журнал и буркнул:
Цены космос, да?
Как всегда, ответил Игорь. За эти часы можно «Ладу» купить.
Оба усмехнулись, и на секунду стало почти по-домашнему.
Самолёт шёл ровно. Где-то впереди заплакал ребёнок, но мать быстро убаюкала. Кто-то щёлкал лампочкой над головой. Девушка через проход хихикала в телефон экран освещал её лицо, делая моложе.
Игорь взглянул в иллюминатор. Ожидал увидеть огни деревень, дорогу, звёзды. Но за стеклом только густая, глухая темнота. Будто чёрная плёнка приклеена к окну.
Темнота хоть глаз выколи, сказал сосед.
Ночь, пожал плечами Игорь.
Но в груди зашевелилось что-то липкое. Ночь всегда живая. А это пустота.
Он проверил телефон. Без сети. Ну да, самолёт. Привычка ждать сообщения от сына. «Хотя бы смайлик», подумал он и убрал телефон.
Самолёт качнуло. Стакан дрогнул, вода заколебалась, будто по ней стучали невидимым пальцем.
Из соседнего ряда:
Ты уверен, что нас встретят?
Конечно, обещали ждать у выхода.
Слово «ждать» застряло в голове. Игорь снова прижался к стеклу. Тьма. Ни искры.
Вспомнил мать. Ту, что лежала на кладбище уже десять лет. В тот день в чёрном пальто он стоял у могилы, а в ушах ещё звучал её смех. И сейчас, в иллюминаторе, будто услышал: «Игорёк» дёрнулся, как от тока.
Всё в порядке? спросил сосед.
Вспомнил кое-что.
А, кивнул тот. Главное не думай о турбулентности.
***
Капитан Сергеев смотрел в лобовое стекло. Даже в безлунную ночь всегда есть просветы, звёзды. Сейчас только чёрная пустота, будто самолёт завис в ангаре.
Может, облака? сказал он.
На этой высоте? Второй пилот ткнул в радар. И без помех?
Солнечная буря
Тогда был бы треск.
Стрелки топлива ползли вниз. Полтора часа и конец.
Командир, надо решать, хрипло сказал второй пилот.
Если не снизимся упадём без топлива. Если снизимся может быть гора или океан.
Рулетка.
Без снижения даже её нет.
Сергеев взял микрофон:
Уважаемые пассажиры, начинаем снижение. Это единственный шанс найти землю. Пристегните ремни.
***
В салоне повисла тишина. Девушка в свитере с оленями закричала:
Что значит «найти землю»?!
Сзади раздался истеричный смех. Ребёнок заплакал.
Игорь смотрел на людей. Маски спадали. Бизнесмен, что кричал на стюардессу, теперь дрожал. Смеющийся парень ржал, как заведённый. Все стали голыми, без притворства.
Он вспомнил перрон. Мать машет: «Жди нас к обеду». Странно она никогда так не говорила. Последние её слова: «Береги себя».
***
Самолёт клюнул носом. В иллюминаторе трещина света. Полоса. Слишком ровная.
Шасси ударились. Люди ахнули. Машина затормозила.
В коридоре аэропорта ни души. Только тени, растворяющиеся в дверях. Игорь шёл прямо.
В зале прилёта пустота. У выхода стояли двое. Отец в коричневом пальто. Мать, поправляющая платок. Они улыбались, будто ждали его именно сейчас.
Как раз к обеду, сынок, сказала мать.
Игорь шагнул вперёд. Объяснений больше не было. Только тишина.
