Через 25 лет отец пришёл на свадьбу дочери но его не пустили А через мгновение плач разнёсся среди всех гостей.
Пожилой мужчина нерешительно подошёл к парадному входу модного ресторана. Его костюм был аккуратно отглажен, но явно видал виды видимо, он надел его впервые за много лет. Редкие седые волосы лежали в беспорядке, будто не решаясь сохранить прежний вид. Остановившись у двери, он посмотрел на своё отражение в тонированном стекле, поправил воротник, глубоко вздохнул и вошёл.
Едва он переступил порог, как столкнулся с охранником. Тот посмотрел на него так, будто перед ним возник призрак из прошлого.
Ты кто такой? буркнул он. Думаешь, тут благотворительный ужин для бездомных?
Я на свадьбу тихо ответил старик. Моя дочь сегодня выходит замуж Уголки его губ дрогнули в горькой улыбке.
Охранник нахмурился, что-то сказал в рацию, бросая на гостя подозрительные взгляды. Старик, чувствуя, как внутри поднимается тревога, попытался разглядеть зал через стеклянные перегородки, но ничего не увидел торжество явно проходило где-то в дальнем крыле ресторана.
Через минуту к нему вышли двое мужчин в костюмах. Без лишних слов они взяли его под руки и повели в служебное помещение.
Что ты тут забыл?! женщина оттолкнула его, будто ненужную вещь. Уходи! Тебе тут не место!
Простите Я просто хотел увидеть дочь
Оказалось, перед ним родители жениха. Им было сложно поверить, что этот человек вообще может быть родственником невесты.
У нас тут все люди известные, холодно сказала женщина, поправляя дизайнерский пиджак. А ты кто?
Интересный вопрос, заметил мужчина.
И совершенно лишний, добавила она. Оглянись: люди пришли праздновать, а не разглядывать чужое горе. Уходи, пока не испортил всем настроение.
Женщина явно любила контролировать ситуацию, и чем больше говорила, тем злее становилась.
Василий Игоревич, представился старик, протягивая руку.
Она даже не взглянула на его ладонь, лишь отступила дальше, будто он мог заразить её своей бедностью.
Поняв, что на праздник его не пустят, Василий Игоревич начал объяснять:
Я пришёл не ради угощения Дорога была долгой, билет съел почти всю пенсию
Это лишь усилило их подозрения.
Ладно, подожди, вдруг смягчилась женщина. Мы соберём тебе объедки из кухни. Можешь поесть по дороге.
Я пришёл не за этим, с достоинством ответил он. Мне ничего не нужно Я просто хочу увидеть Светочку.
«Просто увидеть», усмехнулся мужчина. Мы всё оплатили, организовали, а он явился глазеть!
Она стала нам как родная! воскликнула женщина. Она выходит за нашего сына! Теперь она часть нашей семьи! А ты думаешь, можешь просто прийти и стать одним из нас? Никто о тебе не слышал, и вдруг раз! вот он!
Она бросила на него презрительный взгляд, особенно задержавшись на его одежде.
Может, ты вообще не отец невесты? Просто решил бесплатно поужинать?
Дедушка опустил глаза, спрятал морщинистые руки, сцепил их между колен. Посмотрел на свои начищенные, но старые ботинки, потом на безупречные кожаные туфли мужчины напротив и с тяжёлым вздохом согласился взять «объедки».
Родители жениха переглянулись значит, они были правы. Жена кивнула, и они направились на кухню, оставив старика одного.
На самом деле, Света действительно была его дочерью. И он не видел её 25 лет.
Нет, он не отрицал, что был виноват. Он понимал, почему его осуждали. Но прошлое не вернёшь.
«Если бы люди знали, чем обернутся их решения, возможно, они поступили бы иначе», подумал он. Как говорится, «знал бы, где упадёшь соломки бы подстелил».
25 лет назад, прощаясь с маленькой Светой, он не думал, что это навсегда. Ему было 48, жене 46. Дети у них родились поздно, долгожданные. Но жизнь распорядилась иначе. Жене поставили страшный диагноз рак. Лечение забрало не только её силы, но и все сбережения. После её смерти он остался один с ребёнком.
Работа была тяжёлой, денег не хватало. Дом требовал ремонта, дочь внимания. Он где-то читал, что в Норвегии для детей идеальные условия: пособия, поддержка, защита. Но что насчёт него? Кто позаботится о девочке, если он уедет на заработки?
Климат там суровый. Вдруг ребёнок не выдержит? Он не хотел, чтобы дочь росла в нищете и одиночестве. И в глубочайшей депрессии подписал бумаги, отдав девочку в детдом. Всё произошло как в тумане мысли путались, сердце разрывалось.
Когда он уходил в тот день, сердце рвалось на части. Каждую ночь перед глазами стоял образ маленькой дочери, её слёзы, протянутые руки и крик: «Папа, не уходи!» Он не хотел её бросать ни на секунду. Он планировал вернуться через полгода. Просто нужно было заработать купить подарки, одежду, отремонтировать дом. Он думал: вернусь, заберу Свету, начнём всё заново. Будем вместе.
Но когда он приехал, узнал страшную правду. Детдом, куда он отдал ребёнка, закрыли, а детей развезли по разным городам. Он не мог поверить. Объехал десятки учреждений, но ему только пожимали плечами: «Сам отказался? Сам подписал? Тогда нам не о чем с вами говорить». Его обвиняли, презирали, не давали надежды. Он стал чужаком для собственной дочери.
Деньги, которые он заработал, ушли на бессмысленный ремонт. Подарки он хранил, убеждая себя, что ещё можно всё исправить. Но годы шли, а Света оставалась лишь тенью в памяти.
Он консультировался с юристами, но большинство оказались мошенниками. Интернета тогда не было ни соцсетей, ни поисковиков. Только ноги, терпение и безнадёжные попытки. Надежда таяла.
А потом спустя четверть века случилось чудо. Случайно он узнал, что его дочь жива. И даже собирается замуж. Как? История, достойная легенды.
Всё началось с потерянного телефона. У Василия Игоревича был старый аппарат, хозяина которого найти было сложно, но он решил помочь. Телефон не был заблокирован. Листая экран, он
