Три года назад моя свекровь выгнала меня на улицу с ребёнком. А теперь удивляется, почему я с ней не разговариваю.
Мне тридцать, я живу в Москве, воспитываю сына и изо всех сил стараюсь построить стабильную жизнь. Но где-то глубоко внутри боль не уходит. Потому что три года назад женщина, которую я считала семьёй, выбросила нас на улицу без капли сожаления. А теперь она не понимает, почему я не хочу слышать её голос. Более того она обижена.
С Евгением мы познакомились на первом курсе университета. Настоящая любовь никаких вечеринок, игр, всё стало серьёзным почти сразу. Потом неожиданно я забеременела. Несмотря на таблетки, тест показал две полоски. Конечно, был страх, паника, слёзы но об аборте не могло быть и речи. Женя не сбежал он сделал предложение, и мы поженились.
Проблема была в том, что нам негде было жить. Мои родители под Воронежом, а я с семнадцати лет жила в московском общежитии. Женя же с шестнадцати был сам по себе: его мать, Галина Ивановна, после нового замужества переехала в Казань, оставив сыну свою двушку в Люберцах. После свадьбы она «милостиво» разрешила нам там поселиться.
Сначала всё было хорошо. Мы учились, подрабатывали, ждали ребёнка. Я убиралась, готовила, копила каждую копейку. Но всё рухнуло, когда Галина Ивановна начала навещать нас. Не просто поболтать а инспектировать. Она заглядывала в шкафы, проверяла под кроватью, снимала перчатки, чтобы провести пальцем по подоконнику. Беременная, я бегала с тряпкой, лишь бы угодить. Но сколько ни старалась всё было не так.
«Почему полотенце висит криво?», «Крошки на кухонном коврике!», «Ты не жена, ты катастрофа!» её упрёки не прекращались.
Когда родился наш сын Артём, стало ещё хуже. Едва хватало сил спать и кормить, а она требовала стерильной чистоты. Три раза в неделю я вымывала квартиру до блеска, но этого никогда не хватало. Однажды она бросила:
Вернусь через неделю. Увижу хоть пылинку вымететесь вон!
Я умоляла Женю поговорить с ней. Он попытался. Но Галина Ивановна была непреклонна. Когда она вернулась и обнаружила на балконе свои старые коробки, которые я не трогала, потому что они мне не принадлежали, начался скандал.
Собирай вещи и возвращайся к своим! Женя решит: остаться с тобой или здесь.
И Женя меня не предал. Мы уехали к моим родителям под Воронеж. Он вставал в шесть, шёл на пары, потом на подработку, возвращался поздно. Я пыталась зарабатывать удалённо почти безрезультатно. Денег не хватало, мы считали рубли, ели яичную лапшу. Без родителей не выжили бы. Без нашей любви тоже.
Потом, понемногу, всё наладилось. Мы получили дипломы, нашли работу, сняли квартиру в Москве. Артём подрос, мы стали настоящей семьёй. Но рана осталась.
Галина Ивановна до сих пор живёт одна. Квартира, из которой нас выгнали, пустует. Она иногда звонит Жене, спрашивает про внука, требует фотографии. Он отвечает. Не держит зла. А я держу. Для меня это предательство. Она сломала наши жизни, когда мы были слабее всего. Оставила нас беззащитными.
Это моя квартира! Я имела право! говорит она.
Может, право и было. А совесть? Сердце? Где они были, когда мы стояли на вокзале с ребёнком и двумя чемоданами?
Я не злопамятна. Но я не обязана прощать. И в её жизни я больше не сделаю ни шага.
