Пожалуйста, милая, хотя бы четверть буханки, просила старушка у продавщицы на базаре.
Пожалуйста, помилуйте, я три дня без хлеба, а денег почти нет, её голос дрожал в холодном январском воздухе.
Тонкий ветерок обвевал старый буланец каменных улиц, принёс аромат сугробов и ощущение, будто доброты в наши дни стало меньше. Она стояла перед крошечной булочной, пальто изношено до нитки, лицо покрыто морщинами, рассказывающими о целой жизни о надеждах, трудностях и тихом терпении.
В руках заплатаная тряпка, набитая пустыми стеклянными бутылками, последним способом заработать монетки. Глаза красные от мороза, слёзы стекают по щекам, и она шепчет снова: Пожалуйста, милая только четверть буханки. Завтра заплачу.
За прилавком продавщица Ольга Петровна едва подняла глаза. Голос её был холоден, как лёд.
Это булочная, а не пункт приёма бутылок. Сначала отнеси их в пункт возврата, получи деньги, потом покупай хлеб. Таков порядок.
Старушка растерялась. Не знала, что пункт закрывается в полдень, и упустила время. В лучшие годы она и представить себе не могла, что будет собирать бутылки, чтобы выжить. Когда-то она была учительницей, уважаемой, красноречивой, гордой. Сейчас же гордость не накормит пустой желудок.
Пожалуйста, прошептала она ещё тихо, я уже почти падаю от голода.
Нет, прервала её Ольга Петровна. Я не могу раздавать хлеб бесплатно. Самой едва хватает. Если бы я отдавала всем, кто просит, у меня бы ничего не осталось. Не задерживай очередь.
В этот момент к прилавку подошёл высокий мужчина в тёмном плаще. Тон продавщицы сразу изменился.
Добрый день, господин Белов! улыбнулась она. Только что получили ваш любимый хлеб с орехами и сухофруктами, а ещё свежие абрикосовые пирожки, только что вынули из печи. Что будете?
Дайте мне хлеб с орехами и шесть пирожков, отозвался он, отрываясь от телефона.
Он вытащил толстый кошелёк и передал крупную купюру. Пока считала сдачу, взгляд его задержался в тени прилавка. Там стояла старушка. Чтото в её облике было знакомо. Его глаза зацепились за большой винтажный брошь в виде цветка, пришитый к её пальто. Он узнал эту брошь.
Он ушёл, погрузил покупки в чёрный автомобиль и поехал в свой офис на окраине города. Алексей Белов владел крупной бытовой компанией человек, который выстроил всё с нуля в бурные девяностое годы. Каждый шаг его пути был построен на тяжёлой работе, а не на связях.
Домой его ждала любящая жена Ольга, два энергичных сына Иван и Пётр, и вторая дочь, которую скоро ждала маленькая Мария. Но в тот вечер, когда он задержался в офисе, позвонила Ольга.
Алексей, школа позвонила. Этан опять подрался, сказала она, звуча устало.
У меня встреча с поставщиком, пробормотал он, сжимая переносицу. Если не закроем этот контракт, потеряем миллионы.
Я устала, Алексей. Не могу всё делать одной, пока я беременна, тихо произнесла Ольга.
Он замолчал, чувствуя укол вины. Я найду время, обещаю. И Этан если будет продолжаться, будет плохо.
Ты никогда не дома, пробормотала она. Дети скучают, я скучаю по тебе.
Позднее ночью, когда он пришёл домой, дети уже спали, а Ольга ждала его на кухне. Она предложила разогреть ужин, но он покачал головой.
Я схватил чтото в офисе. Принёс абрикосовые пирожки они отличные и хлеб с орехами.
Она улыбнулась едва заметно. Дети не особо полюбили хлеб.
И опять в его голове всплыл образ старушки: не только лицо, но и осанка, глаза, тот брошь. И тогда он понял.
Неужели Мария Ивановна? прошептал он.
Он вспомнил всё. Она была его учительницей математики в школе, где её звали Мария Ивановна. В детстве он жил в крохотной квартире с бабушкой, где хлеб был редкостью. Она заметила его бедственное положение, не вызывая жалости, а давала «подработки» поливала цветы в своём саду, чинила скрипучий забор. После работы её всегда ждал тёплый обед.
Он помнил её хлеб больше всего запекавшийся в старой печи, с хрустящей коркой и ароматом, который согревал душу.
Утром Алексей снова поехал к булочной. Продавщица пожал плечами, когда он спросил о старушке. Она иногда приходит с бутылками. Сегодня её не было.
В течение недели он искал её у пункта возврата, на рынке, в переулках. Когда уже почти отчаялся, заметил её на скамейке в парке, считая монетки в руке.
Мария Ивановна? спросил он нежно.
Она подняла голову, удивлённо. Простите я вас знаю?
Алексей Белов. Я был в вашем классе по математике. Вы помогали мне тогда, много лет назад.
В её усталых глазах вспыхнуло узнавание. Дэн? О, милый мой улыбка её была полна печали. Посмотри, как ты теперь.
Он сёл рядом. Почему не сказали в булочной? Я бы
Не хотела быть обузой, прервала её тихо. У вас своя жизнь, а я просто пытаюсь выжить.
Они говорили больше часа. У неё не осталось семьи, а небольшая пенсия едва покрывала аренду. Она жила, собирая бутылки, слишком гордая, чтобы просить, но голод всётаки заставил её попытаться.
Когда они расстались, Алексей сказал: Вы когдато не давали мне голодать. Теперь моя очередь.
Через несколько дней он оплатил её аренду навсегда, заполнил её кладовку продуктами и устроил небольшую ежемесячную выплату. Но главное он стал часто навещать её, приводя сыновей, которые слушали её истории с широко раскрытыми глазами, и Ольгу, которая вместе с ней пекла пироги. А в канун Рождества Мария Ивановна сидела за их семейным столом, окружённая смехом и теплом.
