Жена, которой осталось совсем немного времени, лежит в палате московской городской больницы. В комнату заходит маленькая девочка и просит её стать мамой.
Тело будто перестаёт работать, как механизм, который внезапно выключили. Словно хрупкая шлюпка, качающаяся между водой и воздухом. Нет дыхания, нет времени лишь боль, жгущая память, даже собственное имя. В туманном сознании, где сны переплетаются с реальностью, Алла понимает, что стоит на границе жизни и смерти.
Слышится приглушённый голос, будто сквозь воду: голос её мужа, Николая, пробивается сквозь шум:
«Алёнка держись не уходи»
Слова тают, как будто границы мира расплываются. Холодный свет ламп сверкает сверху. Чьито руки быстро и уверенно действуют. Ктото приказывает:
«Давление! Сердце! Быстрее!»
Профессиональный, слегка поспешный голос вселяет одновременно страх и едва заметную надежду.
Алла хочет закрыть глаза, отключиться от всего не слышать ни приказов врачей, ни шёпота Николая. Внутри возникает вопрос: «Стоит ли вообще бороться?» Ответ дрожь страха, напоминающая усталость. В глубине всплывают смутные образы прошлого, звуки далеких городов, тёплый голос любимого.
Но крик, вздох и слёзы ей не удаётся издать сознание снова ускользает. Приходит ещё одна волна, и ей становится легче.
Она возвращается в реальность кусочками: вспышки света, глухая тишина, жёсткие простыни. Алла почти не понимает, где она: иногда кажется, будто плавает в воде, потом внезапно оказывается в больничном коридоре. Мониторы ровно щёлкают, за окном серое утро медленно просыпается. Кажется, что она скользит между мирами, пытаясь ухватить мимолётные мгновения настоящего.
И тогда рядом появляется девочка, хрупкая, как росток, лет шести. Она нервно ёрзает, светлые глаза смотрят прямо в неё:
«Я Катя. Ты спишь или уже умерла?»
«Нет не умерла», с трудом выдавливает Алла.
«Хорошо», вздыхает Катя с облегчением. «Иначе тут ужасно скучно».
В детском голосе звучит неожиданное тепло, присущее только сильным детям. Катя рассказывает о детском саде, где все злые, о маме, которой её почти нет, и о бабушке, печёющей блины.
Алла слушает, будто издалека. Внутри просыпается знакомая боль желание иметь собственную маленькую дочь, ради которой стоило бы сражаться. Но детей у неё не было, и теперь внутри лишь пустота и горечь потерянного.
Катя берёт её за руку и шепчет:
«Завтра приду. Только не умирай, ладно?»
Девочка исчезает за дверью, растворяясь в свету. Алла погружается в темноту, но теперь с новым чувством осторожным, почти незнакомым предвкушением.
Снова возвращается ясность. Тепло, новые запахи, воздух становится легче. У окна появляется незнакомец. Он подходит, оставляя после себя лёгкую тревогу и свежесть.
«Ты проснулась? Отлично, Алла. Я ваш лечащий врач, Юрий Анатольевич».
Голос мягок, взгляд профессионален без лишних эмоций, но и без жестокости. Алла осознаёт, что жива. Но насколько долго? Всё тело ноет, мысли пугают.
«Состояние серьёзное, но наблюдается улучшение. Вы держитесь. Если будете бороться, всё наладится», говорит он, словно сын, говорящий матери.
Алла пытается спросить о Николае, но врач отстраняется:
«Сейчас главное заботиться о себе. Муж ушёл давно, и, честно говоря, ему было безразлично ваше состояние».
Голова гудит от обиды, боли и слабого желания сопротивляться. Юрий берёт её руку уверенно:
«Если хочешь жить, можешь преодолеть любую боль. Я помогу, но выбор только за тобой».
Мгновение она хочет вернуться в тёмноту. Алла закрывает глаза: нет сил, нет веры, лишь тоска и желание забыть всё.
«Продолжим?» спрашивает Юрий.
«Да», шепчет она.
Просыпаясь, Алла ощущает, будто находится в другом мире. Свет стал мягче, боль отступила. Утро приносит не только свет, но и странную, пушистую надежду. Она оборачивается и видит Катю, снова сидящую у окна, проводящую пальцем по стеклу невидимые круги.
«Ты пришла», шепчет Алла, стараясь не нарушить мгновение.
«Конечно. Буду приходить каждый день, пока ты полностью не поправишься».
Между ними висит лёгкая тишина, как тихий вдох. Затем Катя, робко, спрашивает:
«У тебя есть свои дети?»
Алла молчит долго, а потом отвечает:
«Нет не получилось. А где твоя мама?»
Катя опускает глаза:
«Она меня бросила. Я живу здесь временно. Бабушка рядом, но всегда занята. Говорит, я уже взрослая и могу сама справляться. И я действительно могу но иногда хочется, чтобы ктото ждал меня».
Слова Кати заставляют сердце Аллы сжаться. В них слышится взрослая обида, боль и доверие. Алла понимает, сколько важного упущено, сколько потеряно.
Внезапно Катя обнимает её крепко, как умеют только дети:
«Позволь мне стать твоей дочкой? Если хочешь, конечно».
«Давай», выдыхает Алла и впервые за многие годы позволяет себе быть просто женщиной живой, реальной, без масок.
Лёгкость разливается по телу. Осторожная надежда просыпается в душе. Катя чувствует её, гладит Аллу пальчиком:
«Всё будет хорошо. Ты теперь не одна».
В коридоре слышится голос медсестры пора идти. Катя прячет нарисованный цветок под подушкой и исчезает. Алла наблюдает, как девочка уходит, и понимает, как сильно она ждёт следующей встречи.
Следующее пробуждение прозрачно. Боль отступила в глубину. На тумбочке кувшин воды, у окна ветвь сирени, скользящая по стеклу. Юрий Анатольевич входит почти сразу, устало, но искренне улыбается:
«Алла, вы на пути к выздоровлению. Тело сопротивляется, но я восхищаюсь вашей стойкостью».
Чтото внутри откликается, впервые за долгое время. Алла решает сказать:
«Пожалуйста, не рассказывайте мужу о моём состоянии. Пусть думает, как хочет. И не пускайте его сюда, пока я сама не разрешу».
Юрий
