11 октября

Сегодня опять проснулась с тяжестью в груди, будто бы сама натянула на себя груз чужих обид. Я всё ещё слышу в голове отголоски слов матери, которые звучали так же, как когдато её мать говорила мне: «Если сама выбрала, то и виновата». Эта мысль, как холодный ветер, проникает в самые потаённые уголки души. Я пытаюсь понять, где же я допустила ошибку в выборе мужа или в своём терпении?

Вспоминаю, как в начале нашего брака Николай, мой будущий супруг, казался воплощением доброты. Каждый наш вечер в Москве начинался с ярких букетов, а иногда я ловила его, крадучись к цветочной клумбе в парке Горького, чтобы сорвать последние розы. Я была уверена, что такая романтика навсегда останется в наших отношениях. И, конечно, я сама, как и многие молодые девушки, полагала, что смогу исправить любые его недостатки.

Но спустя месяц совместной жизни я увидела, что мой муж настоящий неряха. Носки, разбросанные по всей квартире, стали лишь верхушкой айсберга. Посуду он оставлял в раковине, вещи на столе, крошки и пятна от соуса на любой поверхности. Я пыталась убирать за ним, надеясь, что он заметит мои натянутые подсказки, но всё лишь усиливало его безразличие. Он начал оставлять чайные пакетики на подоконнике, разбрызгивать зубную пасту, как будто специально устраивал беспорядок, чтобы я снова приходилась к уборке.

Я стала жаловаться маме, Вере, но её ответ был резок: «Хватит ныть! Ты же сама выбирала, за кого выходила». Слова её отразились в моём сердце, словно удар молотка. Я почувствовала, как от неё отходит последний крошечный кусочек терпения. Через полгода её голос изменился: «Если муж тебе не подходит, развейтесь! Сейчас не позапрошлый век, каждый сам решает, как жить дальше». Я ощутила, как будто меня бросили в угол, где эхом отдаются только мои крики.

Сестра Ольга тоже не смогла меня поддержать. Она, с её карьерой в крупном банке, легко могла бы сказать: «Ты же можешь всё решить, у тебя же есть деньги, даже в рублях, чтобы начать новую жизнь». Но её слова лишь усиливали моё чувство вины: «Ты сама выбирала, почему продолжаешь терпеть?». Я закрылась в себе, а мои жалобы начали искать новых слушателей подруг, которые быстро уставали от моего нытья и перестали отвечать на звонки.

Только когда я узнала, что жду ребёнка, всё изменилось. Маленький голос стал тем единственным, кто слушает без осуждения. Я начала воспринимать свою роль матери не как жертву, а как возможность построить другой, более светлый мир для детей. Два ребёнка, родившиеся в Москве, принесли в наш дом шум и хаос, но и заставили меня забыть о постоянных ссорах с Николем. Мы жили, как могли, и даже когда дети выросли и разъехались, я снова оказалась в той же квартире, где всё время крутилось вокруг его неряшливости.

Сейчас, спустя годы, я снова стою на пороге решения. Мы с Николаем решили развестись, обменявся квартирами, и я, словно в последний раз, бросаюсь в пустоту, где даже мои собственные носки могут летать свободно. Николай, сидя в полупустой квартире, произнёс: «Я не телепат, я не знал, что тебя это так раздражает». Эти слова застряли в моём сознании, будто крик, который я не услышала раньше.

Я понимаю, что всё это время жаловалась всем, кроме него. Если бы я открыто поговорила, может, всё бы было иначе. Сейчас я пытаюсь простить себя за те годы, когда была лишь зрителем в своей же жизни.

Моя старшая дочь Светлана, недавно вышедшая замуж за Ивана, пришла ко мне в слёзы: «Мама, наш муж настоящий бытовой инвалида! Он не умеет приготовить омлет, а после работы оставляет коробки с доставкой повсюду». Я услышала в её голосе те же обвинения, что и в свои молодые годы: «Ты сама выбирала, за кого выходила». Но в этот раз я не повторила старой фразы. Я посоветовала ей сесть с Ивана за стол, обсудить всё спокойно, показать, как правильно вести домашнее хозяйство, выслушать его претензии. Через несколько недель она позвонила, голос её уже не был полон гнева: «Мама, разговор помог. Он стал помогать, и мы нашли общий язык».

Эти небольшие победы дают мне надежду, что опыт, накопленный за годы, может стать спасительным мостом для тех, кто идёт тем же путём. Я уже почти не боюсь старения: скоро стану бабушкой, и, возможно, смогу передать своим детям и внукам то, чему научилась сама говорить, слушать и не позволять обидам превращаться в цепи.

Сегодня я закрываю дневник с ощущением лёгкой отрешённости. Жизнь, полная грязных тарелок и разбросанных носков, всё ещё продолжается, но я уже не боюсь её громких криков. Я выбираю тишину, в которой можно услышать собственное сердце.