Дневник, 12 мая.
Сегодня я вновь размышляю о том, как жизнь превратилась в череду непредвиденных переездов. Мне сорок лет, я технолог на заводе в Нижнем Новгороде. После того как я ушёл от супруги, оставив ей всё имущество, я уехал лишь на старенький «Жигуль», унаследованный от отца, в котором вёз чемодан с личными вещами. Не стал я делить имущество ведь дочь Аня растёт, и ей должно всё оставаться.
С женой у нас давно не было взаимопонимания; в последние недели она звучала только словами «Дай денег». Я отчислял зарплату, премию, трёхнедельный бонус, а ей всё не хватало. Обещал платить алименты и помогать дочери, но в квартире я оказался без крыши над головой.
Сначала ночевал у друга, потом получил комнату в общежитии. Как ценный специалист, меня поставили в очередь на жильё в то время, когда в СССР квартиры выдавались бесплатно. Два года я жил в общежитии, пока предприятие возводило девятиэтажный дом. Затем меня вызвали в профком.
Евгений Всеволодович, обратился председатель, вы одиноки, вам полагается однокомнатная квартира, но можем предложить двухкомнатную, хоть и небольшую. Вы наш лучший работник, берите ключи.
Я почти растерялся от радости.
Через месяц собрал все скромные пожитки, в том числе кучу технической литературы, и, погрузив их в «Жигуль», поехал к новой квартире. Лифт ещё не работал, поэтому я поднялся пешком на пятый этаж, подошёл к двери 72, вставил ключ но он не подошёл. За дверью послышался шорох, шепот. Я стучал, требовал открыть, но лишь тишина отвечала. Спустившись, нашёл слесаря, и мы вскрыли дверь.
В прихожей меня встретила женщина, испуганно взглянув на двух мужчин.
Не съеду, у меня дети, произнесла она.
В комнате стояли два мальчика семь и восемь лет, тоже в испуге. Я попытался объяснить, что это моя квартира, у меня есть ордер, а она вселилась незаконно.
Попробуй выгнать меня с детьми на улицу, крикнула она, брось меня на мороз.
Я ушёл в профком, где подробно рассказал случившееся. Оказалось, что женщина, Людмила, вдова, её муж погиб, а они жили в старом бараке, где зимой было невыносимо. Она уже давно стояла в городской очереди, но всё оттягивали, и, не выдержав, заселилась в мой дом.
Мы будем выселять, твёрдо сказал председатель, но процесс займёт время.
Можно решить мирно? предложил я.
Поговори, если она тебя услышит, пожал плечами глава, эти мамы с детьми часто игнорируют закон.
Я вернулся к квартире, где сейчас чинили сломанный замок, и попытался поговорить с Людмилой.
Давайте решим это подоброму, сказал я, вы заняли чужую квартиру, закон не на вашей стороне.
А ты считаешь, что справедливо, что тебе её дали? спросила она.
Конечно, я двадцать лет на заводе, у меня ордер, ответил я.
У меня дети, и я не хочу замёрзнуть в бараке, возразила она.
Я понимаю, но почему именно моя квартира? спросил я.
Так получилось, что ваша заняла, а вам дадут другую, раз вы такой умный на заводе, ответила она.
Я ушёл ни с чем, а дело о выселении уже шло в суд. К ней пришли органы, предупредили и дали срок съехать.
Узнав, что её могут выселить на мороз, я снова пошёл к её квартире. Людмила сидела подавленно, мальчики прижимались к ней.
Вам придётся съехать, сказал я, потому что моя комната в общежитии уже не моя, а я нигде больше не могу жить.
Она тяжело вздохнула.
Почему город вам жильё не выдаёт? Вы же в очереди, спросил я.
Ходила, ходила, но там начальник сидит мордатый и наглый, каждый раз отказывает, говорит: «Ждите», рассказала она.
Я предложил поехать в администрацию. На дороге я почувствовал в себе небывалую решимость, придумал историю о своём визите и почти ворвался в кабинет вместе с Любой.
У гражданки очередь на квартиру, а вы её отодвигаете, сказал я, создайте комиссию и проверьте, как очередь двигается.
Начальник смягчился, улыбнулся и объяснил, что очередь Людмилы уже на подходе, осталось два месяца до получения двухкомнатной квартиры в новом доме. Я даже увидел её документы: улица, дом, номер.
Если ей не дадут квартиру в том доме, устрою проверку, сказал я, уходя.
Вернувшись, Людмила начала собирать вещи.
Вернусь в барак, вы и так сделали для нас многое, сказала она, два месяца потерпим.
Давайте так: вы занимаете зал, а я спальню, всё остальное общее. Как только ваш дом достроят, вы съедете. И денег я с вас не возьму, предложил я.
Она была так тронута благородным предложением, что расплакалась.
На работе я занялся новым проектом, возвращался домой поздно, а на кухне меня ждал ужин. Утром Людмила готовила завтрак детям и мне. Я хотел отдать ей деньги, но она отказалась: «Хотя бы так вас отблагодарить», сказала.
В один вечер в дверь постучала бывшая жена, которой я не видел три года.
Не зря говорят, что ты принял приживалку, заявила она, но я ушла, ведь у тебя теперь есть своя квартира.
Я вывел её из квартиры, объяснил, что её визит был без причины, и предложил вернуться домой.
Людмила смутилась от её появления, но я успокоил её, сказав, что у жены и дочери прекрасная двухкомнатная квартира.
Весной Людмиле наконец выдали квартиру в новом доме. Я помог ей переехать. Слёзы на глазах, она прощалась со мной:
Спасибо, Евгений Всеволодович, за доброту, за то, что в этом мире есть такие люди, как вы.
Через несколько дней меня уронили, сломал ногу, меня отправили в больницу. Ко мне навещали коллеги, дочь, а потом пришла Людмила, принёсшая еду: картошку с котлетами, салат. Я взял её за руку:
Два месяца жили под одной крышей, а ужин так и не разделили, так что, когда выпишусь, накрою стол в моём шалаше, и вы будете приглашены.
Мы поженились, мальчики получили надёжного отца, а я любящую жену. Через год у нас родился ещё один сын, и мы обменяли две квартиры на четырёхкомнатную. Теперь каждый вечер я возвращаюсь домой, где меня ждут дети и любимая жена, и под одной крышей нам всем уютно.
