28марта, 2025г.
Сейчас, когда я открываю дневник, в голове всё ещё крутятся образы тех шестнадцати лет, когда меня постоянно унижали, и я лишь терпел. Весна пришла, и всё изменилось, как будто ктото наконец нашёл способ встряхнуть болото, в котором я провёл почти половину своей жизни.
Я давно уже потерял надежду. В двадцать два года я женился, уверенный, что нашёл ту самую единственную, с которой проведу всю жизнь. Её звали Василиса Петрова. Она завораживала меня, словно к ней тянула невидимая магия. Я был ослеплён ею настолько, что даже её странности казались мне милыми.
Например, её привычка зимой открывать окно настежь и срывать с меня одеяло, чтобы разбудить меня в предрассветные часы. Или её любимая «шутка» заставлять меня кружиться на месте перед друзьями, словно меня оценивают, как модель перед покупкой.
Василиса принимала решения за меня: выбирала, где я буду работать, куда отправимся в отпуск, с кем из друзей мне можно общаться, а кого следует вычеркнуть из жизни. И я позволял ей всё это, полагая, что так должно быть, что это и есть любовь. Я был слепым. Я верил, что ребёнок всё изменит.
Когда наш брак начал рушиться, я искренне думал, что ребёнок спасёт его. Ошибался. Василиса бросила меня в этой борьбе. Ей было всё равно на мои страхи, на мои переживания, на то, что врачи не давали нам шансов. Она спокойно смирилась с тем, что уже имеет детей от первого брака, и будто бы сказала, что у нас их может и не быть. Для меня это была рана, а для неё возможность унижать меня ещё сильнее. Она превратила меня в виноватого во всём.
Ты не можешь дать мне ребёнка!
Ты даже готовить не умеешь, от твоей еды у меня скоро язва будет!
Ты не мужик, если не справляешься с такой мелочью!
Я ощущал себя никчёмным. Пытался бороться: искал врачей, сдавал анализы, проходил курсы лечения, но всё было напрасно. Она ломала меня, а я терпел. Со временем я сдался, замкнулся в себе, перестал общаться с людьми, отстранился от всех. Я стал тенью самого себя, не узнавая того уверенного парня, который когдато мечтал о семье, о счастье, о детях.
Глядя в зеркало, я видел жалкого человека, который боится даже произнести слово протеста. Когда я пытался возразить, что не заслуживаю постоянных унижений и хочу уважения, Василиса смеялась мне в лицо:
Ты? Кто ты вообще такой? Ты жалок! Ты хуже любого бомжа с улицы!
Она знала, что мне некуда идти. Убедив всех вокруг, что я никчёмный, слабый, бесполезный, она заставила меня поверить в это. Она говорила, что без неё я пропаду, что у меня нет шансов выжить в одиночку. И я оставался.
Но в марте всё перевернулось. У меня осталась одна подруга Снежана Кузнецова. Она давно уехала работать в Сочи, но весной вернулась, потому что её муж тяжело заболел, а затем скончался. Снежана осталась одна в доме на Пушкинской улице, её сыновья уже давно живут за границей. Я стал навещать её после работы, иногда ночевать у неё. Василиса сначала возмущалась, потом устраивала скандалы, а в конце перешла к угрозам:
Ты не будешь туда ходить!
Я тебя оттуда за волосы вытащу!
Я закрою тебя дома!
Я подам на развод!
Однажды вечером Снежана посмотрела на меня и произнесла:
Дай Бог, чтобы она подала на развод!
Мы взглянули друг на друга, и я понял: вот мой шанс. Снежана предложила мне остаться у неё, когда она снова поедет в Сочи. Если не потребуется платить за аренду, я смогу жить на свою зарплату. Я согласился. Я ушёл. Я выбрал себя.
С тех пор я живу в её квартире на Пушкинской. Я просыпаюсь утром, подхожу к окну, смотрю на наш старый дом, в котором когдато жил с Василисой, и тихо говорю:
Доброе утро, Стас!
Я смотрю на свою жизнь и понимаю: я свободен. Я больше не боюсь. Я снова улыбаюсь. Я научился жить заново. Гляжу в сторону дома Василисы и мысленно произношу ей:
«Спасение есть всегда, дорогая!»
Надеваю чистую рубашку, выхожу из квартиры, иду по улице, подняв голову выше. Теперь меня уже не сломать.
