Ох, детки мои, если б вы знали, какую жизнь мне довелось прожить… Вот сижу я сейчас в этом доме престарелых, слушаю, как часы тикают, а перед глазами — будто в кино — тот день, когда моё сердце впервые по-настоящему разорвалось.
Помню, приехала я тогда в родной город. Поезд остановился, я с коляской — тяжеленной, для моих двойнят — никак не могу из вагона выбраться. И вдруг подходит пожилой мужчина, учтивый, как раньше бывали. Помог и коляску спустить, и сумку донести. Голубой комбинезон у мальчика, розовый у девочки, а личики — будто с одного снимка.
Я поблагодарила его, говорю: «Дальше не надо, меня встретят». И правда — моя подруга Таня бежит, да ещё на каблуках по гололёду! Запыхалась, кричит: «Прости, опоздала!» Обнялись, она взяла сумку и буркнула: «Как ты, такая хрупкая, такую тяжесть таскаешь?» А я только улыбнулась: «Выбора нет, дети же мои».
А тут Таня, лукаво глянув на малышей, бросает: «А они — вылитый твой Морозов». И внутри у меня — будто ножом, ведь эта фамилия до сих пор жжёт. Говорю холодно: «У них другой отец». А она не верит, расспрашивает. А я молчу, потому что никто не должен знать правды.
А правда была такая… Я тогда узнала, что беременна. Двое сразу! Бог смилостивился после лет неудач и врачебных прогнозов «почти невозможно». Бежала домой, чтобы сделать мужу сюрприз. Он должен был быть в командировке, но вернулся раньше. Я открыла дверь и… увидела их. Мою младшую сестру Катю и моего Дмитрия. Голые, в объятиях, спят так, как когда-то спала с ним я.
Я стояла, как каменная, а Катя ещё и взглянула мне в глаза — видела, что я всё поняла. Как вышла — не помню. Только помню снимок УЗИ в кармане и мороз, который не чувствовался из-за того холода, что уже поселился в душе.
Сцен не устраивала. Просто закрыла дверь и ушла. Поклялась себе: не прощу. О детях не скажу никому, пусть будут только мои.
Беременность была тяжёлой, но я держалась. Морозов ещё бегал, что-то бормотал, не понимал, почему я ушла. А я ему соврала, что полюбила другого. Пусть думает, что хочет. А Катя быстро к нему перебралась, в квартире хозяйничает.
Я уехала далеко, начала всё с нуля. Дети стали моим спасением.
А в тот день, когда Таня меня встречала, мы уже шли к такси, когда колесо коляски застряло и ударилось о бампер джипа. Я уже проверила — дети целы, как вдруг слышу голос: «Снежана?» Поднимаю глаза — и вижу его. Моего бывшего.
И знаете, как тогда в груди сжалось? Потому что сколько лет ни прошло, а есть раны, которые не заживают. Вот так и живу с ними здесь, среди таких же стариков, и думаю — может, если бы тогда всё было иначе, то и старость была бы теплее…
