**Заносчивая невеста**
Давным-давно, ещё в начале прошлого века, жила-была в глухой деревеньке девушка по имени Алевтина, а все звали её Алей. В те времена девушки мечтали о достатке и любви, особенно если росли в бедности. Аля же была дочерью простых крестьян — Фёдора и Полины, которые день и ночь трудились, чтобы одеть дочь в лучшие наряды и выдать замуж за достойного жениха.
Аля с детства знала, что красива. Соседки шептались с матерью:
— Полина, ну и красавица же твоя Аля! Глаза — как два ясных месяца, коса — золотая, губы — словно малина.
— В бабку Мокеевну, свекровь мою, — вздыхала Полина. — Только та была злющей, как бешеная лиса. Аля, слава Богу, добрее, хоть и упряма.
Аля росла, и с каждым днём становилась всё прекраснее. Деревенские парни теряли сон, а их жёны скрежетали зубами, когда она проходила мимо.
На Троицу в церковь пришёл семейный мужик Григорий с женой Ульяной. Уже десять лет женаты, трое детей, а Григория всё манила Аля. Как только она вошла, он забыл, зачем пришёл.
— Ну и красотка, — думал он. — Высокая, статная, словно сдобная баранка. Глаза горят, губы — ну точно вишни в саду у тётки Дарьи.
Григорий зачарованно смотрел на Алевтину, забыв креститься. Ульяна шикнула:
— В церковь пришёл или глазеть?
Он покорно опустил взгляд, но мысли его блуждали:
— Брошу всё, подойду, признаюсь… Домик у меня крепкий, корова есть, только лошади нет…
Но тут же спохватился.
— Да кому я нужен, бедняк? Аля — не нам чета.
Тут же в храме стоял и Тихон, молодой парень, безответно влюблённый в Алю. Отец ему не раз намекал:
— Жениться пора, сынок, не затягивай.
Но Тихону была нужна только Аля. Однажды после посиделок он осмелился проводить её:
— Дойти помочь, Алечка?
— Да что со мной случится? Через три дома живём! — рассмеялась она. — Ну ладно, иди, коль охота.
Тихон, счастливый, шёл рядом и вдруг выпалил:
— Выходи за меня, люблю тебя!
Аля засмеялась:
— Ты что, сдурел? Какая тебе жена? Ни кола ни двора! Иди-ка лучше по дрова!
Тихон понуро побрёл домой.
Аля же метила выше — в купеческие сыновья. Часто заходила в лавку к Игнатию, сыну зажиточного Филиппа.
— Ну что, Игнаша, — томно спрашивала она, — говорил с отцом?
— Говорил, — краснел он. — Да только батя упёрся: не пара ты нам, бедна.
— Поговори ещё, голубчик! — улыбалась Аля, закручивая косу.
Но лето прошло, осень наступила, а сваты так и не пришли. Нашёптывали бабы:
— Игнатия-то просватали за Авдотью, купеческую дочь из соседней слободы.
Аля, услышав, выбежала из лавки, едва слёзы сдерживая.
— Глупая! — говорили бабы. — Богатые с богатыми, а мы — с нашими.
Женился Игнатий, а Але стукнуло уже двадцать пять — по деревне звали «перестарком».
И вот однажды пришёл к ней Тихон, всё ещё неженатый.
— Алевтина… — робко начал он. — В последний раз спрошу: пойдёшь за меня?
Аля опустила глаза. Стыдно стало за прежние насмешки.
— Пойду… — прошептала она.
Обвенчались. Жили душа в душу, народили трёх сыновей. А деревенские бабки только качали головами:
— Вот что бывает, когда зазнаешься.
