Однажды давно, в старом доме на окраине Москвы, случилась такая история.
Анна замерла на пороге, сжимая ключи в ладони. Из квартиры доносились шорохи и невнятное бормотание. Егор был на смене в больнице, а она, устав после тяжёлой недели, решила уйти с работы пораньше. Сердце бешено колотилось — воры? Осторожно приоткрыв дверь, она услышала знакомый голос:
— Ох, Аннушка, ну и беспорядок у вас! Пыль на шкафу, шторы не поглажены! Надо бы вам домработницу нанять, а то не порядок!
В прихожей с тряпкой в руках стояла баба Катя, их соседка. Анна остолбенела.
— Баба Катя? Как вы здесь оказались? — голос дрожал от изумления.
— Да я мимо шла, родная! — соседка сияла, будто её визит был делом обычным. — Дверь приоткрыта, ну я и зашла проверить. А тут — ужас-ужас! Решила помочь.
— Дверь была заперта, — холодно проговорила Анна, сжимая сумку. — Я точно помню.
— Эх, ну какая разница! — баба Катя махнула рукой. — Все тут свои, чего бояться? Хуже бы, если б чужой тут шарился!
Анна не нашлась что ответить. Их с Егором первая собственная квартира вдруг показалась чужой. Пробормотав «спасибо», она выпроводила соседку, но внутри клокотала злость. Откуда у той ключ? И почему она ведёт себя, как хозяйка?
Всё началось полгода назад, когда молодые супруги переехали в этот дом. Копали три года на первый взнос, брали ипотеку, отказывали себе во всём. Когда наконец получили ключи, Анна расплакалась от счастья, а обычно сдержанный Егор кружил её по пустым комнатам, смеясь: «Наше, Аннушка! Всё наше!».
Они обживались не спеша: купили диван, поставили горшок с геранью, радовались утреннему чаю на кухне. На второй день раздался стук в дверь. На пороге — пожилая женщина с лукошком.
— Здравствуйте, голубчики! Я Екатерина Семёновна, с третьего этажа. Баба Катя, короче. Держите пирожки с картошкой — по-соседски!
Анна, смутившись, пригласила её на чай. Баба Катя, войдя, тут же принялась критиковать:
— Обои-то старые! И кухня маловата. Надо бы переделать.
— Планируем, — вежливо ответил Егор, — но пока денег нет.
— Молодцы! — похлопала соседка Анну по плечу. — Если что — ко мне, всех мастеров знаю!
Пирожки были вкусными, а баба Катя — словоохотливой. Рассказала про соседей, про то, как дом строили ещё при Брежневе. Казалось, они обрели добрую советчицу.
Но вскоре соседка стала навязчивой. То «забегала поздороваться», то «проверить трубы» — «а то прорвёт!». Анна терпела, но замечания её раздражали.
Однажды, когда они красили стены, баба Катя заявилась без спроса.
— Ох, зря вы зелёный выбрали! — сморщила нос. — Холодно же! Надо бы беж.
— Нам нравится, — сквозь зубы процедила Анна.
— Молодо-зелено! — фыркнула соседка. — Я тут с незапамятных времён живу — знаю, что почём!
Егор деликатно перевёл тему, но осадок остался.
Потом баба Катя начала рыться в их почте, выкладывая квитанции на лавочку.
— Хотела помочь! — оправдывалась она. — Ой, да вы за воду-то сколько платите? У меня вдвое меньше!
Анна краснела от злости.
Пиком стал визит риелтора в потрёпанном пиджаке.
— Продавайте квартиру, а то дом старый, — настаивал он. — Любовь Петровна вас так хвалила…
— Какая Любовь Петровна?! — Анна захлопнула дверь.
Позже выяснилось: баба Катя годами «сдавала» новосёлов аферистам, получая процент. Их квартира в хорошем районе была лакомым кусочком.
Собрав доказательства, Анна с Егором подали заявление. Баба Катя, узнав, завопила:
— Да я вам добра хотела!
— Добра? — Анна впервые повысила голос. — Вы границы перешли!
Соседка вскоре переехала к сыну в область. Квартира finally стала их крепостью. Как-то за чаем Егор обнял жену:
— Думал, дом — про стены. Ан нет — про границы.
Анна кивнула, глядя на герань на подоконнике.
— Главное — отстояли. И пирожков этих больше не надо.
Соседи, узнав правду, зауважали их. Кто-то, конечно, шептался: «Жёстко». Но они-то знали — своё гнёздышко дороже навязчивого «добра».
