**Дневник.**
Соседи уже неделю слышали вой сигнализации из углового дома. На седьмой день кто-то не вытерпел и вызвал полицию. Стражи порядка были в ужасе от увиденного.
Первый раз тревога завыла в понедельник вечером. Дом на углу знали все — крепкий двухэтажный особняк с аккуратным палисадником, ставнями под цвет выцветшей синьки и идеально ровным забором. Жила там пара лет шестидесяти — тихая, неконфликтная, в общественных делах не замеченная, но всегда здоровалась при встрече.
Когда в первый раз зазвучала сирена, несколько соседей вышли посмотреть. Ждали минут пять — гул не стихал. Тогда семья напротив подошла к дому. Дверь открыла хозяйка — женщина в вязаной кофте, с аккуратно уложенными волосами. Объяснила, что ничего страшного — система дала сбой. Пообещала скоро починить.
Назавтра всё повторилось. Тот же вой, в тот же час — чуть позже девяти. В этот раз никто не подошёл. Решили, что мастера халтурщики, и не стали мешать. Через день — снова. Ещё один вечер, опять сирена. Люди начали ворчать — спать мешает. Хозяйка, выходя, с той же вежливой улыбкой уверяла: ремонт уже в планах, просто мастер не приехал.
Так прошла почти неделя. Один и тот же вой, одна и та же стена, одна и та же хозяйка, повторяющая, что всё под контролем.
На шестой день кто-то не выдержал и позвонил в участок.
Когда сирена завыла в четвёртый раз за неделю, они вызвали полицию. Приехавшая на вызов офицер — женщина с твёрдым голосом и цепким взглядом — осмотрела дом. Всё было чисто, аккуратно, даже слишком. Ни взлома, ни следов паники. Только хозяйка, всё такая же вежливая, чуть рассеянная.
Но что-то было не так. Полицейская задержалась у стены, где пролегали провода сигнализации. Там, где краска была свежей, кабель слегка отходил, а штукатурка треснула. И тут она заметила нечто ужасное.
— Провод, — сказала женщина. — Контакт отошёл. Из-за этого и шумит.
— А где ваш муж? — вдруг спросила женщина в форме.
Хозяйка застыла, будто её ударили током.
— Он… уехал. К родне. На время.
Ответ прозвучал слишком быстро.
Что-то дрогнуло в её глазах. Офицер пригляделась к стене. Поверхность была едва заметно выпуклой. Свежая шпаклёвка. Пальцы скользнули по краске — и нащупали щель. Через час вызвали бригаду. Стену вскрыли.
Лица стражей порядка побелели.
За гипсокартоном, сжавшись в темноте, лежал мужчина. Живой. Исхудавший, с запавшими глазами. Он молчал. Только смотрел.
Позже выяснилось — женщина была уверена, что убила его в ссоре. Сердечный приступ, удар, паника — детали неизвестны. Она замуровала мужа, даже не проверив, жив ли он.
А сигнализация, проведённая в той самой стене, срабатывала от его слабых движений, от дрожи рук.
Он пытался подать знак. И сделал это.
